Укротитель Хаоса на полставки. Алана Русс
изобретает новое прозвище.
Говорю же, странная она.
– Ага, – прыснула от смеха Оксана. – Видела бы ты свое лицо: настоящая сарделька, нитритом натрия напичканная!
Щеки и правда все еще пылали неестественно горячо и, судя по всему, ярко. Но я только отмахнулась от фыркающей подруги, внимательно следя за преподом. Ну ее. Лучше не рисковать больше, и не отвлекаться зазря. А то еще не получу тетрадку обратно, и как тогда быть?
Аспирант еще долго листал цветастые слайды, черкал маркером на доске, но слушала и записывала я через раз. Диктует как пулемет, да и заветная тетрадочка на преподавательском столе покоя не давала.
– Думай давай, как выкручиваться будешь, – одними губами прошептала Оксана, а я тяжело вздохнула.
Её правда. Сочинить речь в «защиту» своего невнимания не мешало бы.
Все знают, что аспирант сперва шанс даст. Спросит: «Ну, и как вы дошли до жизни такой?»
А дальше сам карабкайся, как можешь. Правда, до сих пор никому так и не удавалось уйти от него победителем. Все невероятные истории были на корню зарублены, а провинившемуся выдано жуткое индивидуальное задание. И непременно с лютым подвохом. Впрочем, поэтому аспиранта побаивались и лишний раз старались не злить.
А вообще, Ян Викторович мужчина неплохой. Симпатичный: высокий, широкоплечий, кареглазый. Умный и целеустремленный, что немаловажно. На кафедре вечно допоздна засиживается, в деканате помогает местным барышням с восставшей копировальной техникой разбираться. И вроде бы одни плюсы ему в карму, но только дотошный… ну сил нет!
И не скажешь ведь с первого взгляда. Девчонки потому и завздыхали томно, едва он впервые вошел в аудиторию и, представившись, известил: семинары и, возможно, даже некоторые лекции по истории, вместо старенького и извечно занятого зава кафедры, будет вести он.
– Начнем со знакомства, – скрестил он руки на крепкой, явно с помощью спортивного инвентаря оформленной груди. – Бранов Ян Викторович. Надеюсь, мы с вами сработаемся.
Мы, почуяв сладковатый запах халявы, в ответ тоже разнадеялись. Это ж вам не какой-нибудь «столетний» зав, с непомерными требованиями и висящей на щеках и шее старой, сморщенной, будто у черепахи, кожей!
Разумеется, группа тут же взволнованно загудела, девушки воинственно засверкали глазами и всем скопом бросились каждое слово за аспирантом записывать. Правда, довольно скоро поняли: быстрописанием Бранова не впечатлить. Диктовал он с такой скоростью, что пальцы в кровь стереть – раз плюнуть. К чему такие жертвы?
Выход нашелся довольно быстро. Создали в соцсетях чат, где можно было с преподом на околоинститутские темы общаться, и пригласили туда аспиранта. Правда, чат довольно быстро загнулся: те книжки, что Бранов туда скидывал, мало кто прочел… потому и поговорить нам с ним оказалось не о чем. Зато железобетонный повод в друзья добавиться появился! Так и поступили.
Сама я навязываться постеснялась, так Оксана, сказав: «Одногруппники – это как опята на пне: по гроб жизни вместе», взяла и легким щелчком