Укротитель Хаоса на полставки. Алана Русс
предположить. Но не тревожьтесь, если начнем уже сейчас, я сумею до конца семестра вбить вам в голову хотя бы материал средней школы. А там, – он подцепил со стола книжечку в мягком переплете, – глядишь, и до вашего рОмана доберемся. И статью для конференции навояем.
Пиу! Контрольный в голову.
И вот я лечу в пустоту, поверженная, униженная и истекающая кровью. Нет, не кровью. Стыдом и злостью.
– Я вам только что жизнь… нет, не жизнь, карьеру спасла! А вы издеваетесь? Отдайте.
Я рванулась вперед, схватив книжку за уголок.
– Спасла? – Бранов хохотнул, крепко удерживая трофей. – А что значит ваше: совсем не разбираюсь в истории. Кто вас за язык-то тянул? Какие дополнительные занятия? Не знаешь, что сказать, молчи! С меня зав чуть три шкуры не спустил за неоправданное доверие, некомпетентность и неумение излагать материал!
– И поделом! – упиралась я, чуя, как миллиметр за миллиметром книга выскальзывает из рук. – Отдайте!
– Не отдам. Это теперь моя вещь. Я ее купил. А за нахальство я вам сейчас еще пару рефератов накину в довесок. Век не разгребетесь!
Переплет книги в эту секунду будто бы раскалился.
Опешив, но хватку отнюдь не ослабив, я уставилась на руки аспиранта. Под его пальцами и впрямь разливалось золотистое свечение.
– Вы с ума сошли? Сжечь ее решили? – завопила я и вцепилась в обложку, не давая ни малейшего шанса вырвать книгу у меня из рук. – Не позволю!
Навалившись на стол, я уже из последних сил держалась, чтобы на этот самый стол с ногами не залезть. Хотя, если нужда будет, и с ногами заберусь! И станцую! В состоянии аффекта и не такое делают. Простится.
– Отдай, глупая! – рычал аспирант.
Перехватив томик поудобнее, он рывком выхватил его из моих рук и отшвырнул на пол. По обложке уже вовсю танцевали блики. Расползались пятнами, росли и множились так, что вскоре лицо моего любимого «Императора» покрылось золотистой ржей.
– Не позволю, – всхлипнула я, бросаясь к своему детищу.
Однако Бранов пулей рванул ко мне, ухватил поперек тела и без труда приподнял над полом. Намерение в такой неприглядной позе вынести меня в коридор так и отражалось в его глазах, а все крепче сжимающиеся объятия сей факт лишь подтверждали.
Да что это он себе позволяет? Я что, мебель, чтобы меня перемещать куда ему вздумается?
Я раскорячилась, чтобы вынести меня было как можно сложнее. Цеплялась за столы и стулья, брыкалась и выгибалась, будто одичавшая кошка, но хватка у аспиранта оказалась железная.
Чудом подвернувшиеся мне под руку «Герои Эллады» послужили оружием: угодили ему прямо в лоб. Бранов, конечно, опешил, но книгу все же словил. Одной рукой, правда, зато захват на долю секунды ослаб. Но было поздно.
Золотые вспышки, исходящие от моей книжки, как от лампочек на новогодней гирлянде, уже заполнили кафедру.
– Да твою ж мать, – обреченно выругался аспирант, таращась на книгу, объятую сиянием на полу.
Затем, перевел взгляд с нее на «Героев» в своих руках, и глаза его засветились решимостью.
Еще одна вспышка,