Пустяки и последствия. Катерина Александровна Шпиллер
долгие годы вперёд? Не знаешь ведь, когда и как рванёт, но разорвёт тебя на клочки всенепременно. Анекдот тех времён был безупречно правдив: «Не могу найти порядочную женщину, нет их вообще! – А где вы ищете? – Да все ночные клубы обошёл!» Заводить серьёзные отношения с далеко идущими планами, выбирая из девочек, что всеми способами и методами проникали в наш круг, означало где-то на работе хотя бы временно оставить свой мозг. Но девки были красивые, что да, то да. Очень. Цвет нации в этом смысле.
Прекрасная юная Зоя прибыла в Москву из Рязани, точнее, со всех ног сбежала из своей детской и юной жизни, из семьи проворовавшегося, отсидевшего, спивающегося бухгалтера, жена которого, мама Зои, в прошлой жизни служила заведующей заводской столовой. В той прошлой жизни у неё остались благополучие, сытость до отвала и полное довольство своим существованием, в нынешние же времена эта женщина превратилась в обозлившуюся, жадную, завистливую до чужого добра тётку. Ужас в том, что родители Зои – это родные бабушка и дедушка Аси. Счастье в том, что им никогда не было до внучки никакого дела.
Пошлость в стиле «рублёвский гламур» – вот как можно назвать недолгий период того брака. Сколько этих историй мне пришлось наблюдать на довольно близком расстоянии – десятки! Разница лишь в некоторых деталях: в суммах украденного у мужа, в количестве любовников у жены… Короткое перечисление даст точное представление о происходившем, и не к чему долгие рассказы, всё слишком очевидно: ненужная Зое дочка, капризы, скандалы, мелкое воровство денег с карточек Вадима, а потом и попытки влезть в его дела ради банального шантажа. Измены… Её откровенные поиски кого-то побогаче и менее зацикленного не «семейных ценностях», которые прекрасной русской Мути сто лет не были нужны. Зоя грезила об Америке и Голливуде, в чём однажды в нежный момент призналась мужу.
Вадим понял, что они оба ошиблись друг в друге, лишь тогда, когда маленькая Аська уже таращила космические глаза из розовой кроватки с балдахином. А Зоя рыдала, сидя в кресле и с ненавистью глядя, как на груди намокает её кружевной пеньюар.
– Мне это надо? Мне, по-твоему, это надо? – истерически вопила она, резко выпростав из-под кружева набухшую грудь, сочащуюся молоком. Вадим как раз вошёл в детскую, придя с работы, и хотел побыть с Асей. И наткнулся на Зою, с ненавистью трясшей грудью и испепелившей мужа глазами, в которых читалось всё. Озарение было не из приятных.
– Не кричи! Напугаешь девочку, – сухо заметил он, подходя к кроватке.
– Ничего ей не сделается! – завизжала Зоя. – Почему ты заставляешь меня кормить её сиськой, что за дикость, за что мне это, мука, мука, уродство, ненавижу! – и она горько разрыдалась. Тут же отчаянно запищала и дочка.
Спасительно подумалось: наверное, послеродовая депрессия, такое бывает, может, на самом деле не стоит Зое кормить грудью. Казалось, Вадим пытался остаться слепым и старательно отгонял от себя понимание, которое шарахнуло его из ненавидящего взгляда жены.
Он