Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи. Владимир Воронов
нашей территории противником». Главное требование Дзержинского – отныне подчинить все такие операции чекистам: «Ответственность за состояние границ и переход через них партизан возложить целиком на органы ГПУ». Что же касаемо официальной публичной оценки собственно Ямпольского нападения, то тут ФЭД по-большевистски тверд: польским обвинениям «должен быть дан твердый отпор», поскольку «Польша не имеет никаких прямых (кроме догадок) улик против нас. Этого нельзя забывать». Не пойман – не вор?
Наказать же «за организацию известного дела и отдачу приказа без получения на то разрешения или указаний со стороны его прямого начальника» Дзержинский предложил лишь полпреда ОГПУ по Западному краю и председателя ГПУ БССР Филиппа Медведя. Наказание своему подчиненному председатель ОГПУ выбрал страшное: «Объявить строжайший выговор (ввиду смягчающих вину обстоятельств только такая мера взыскания)». Интересно, что же это за «смягчающие вину» обстоятельства вдруг обнаружились? И за что наказали, если это операция «соседей»? Значит, глава белорусского ГПУ был в курсе этой акции, обеспечив ее по своей линии? «Забыв» при этом поставить в известность своего прямого, непосредственного и высшего начальника – Дзержинского. Видимо, т. Медведю было хорошо ведомо, что операция проводится через голову «пламенного Феликса».
На заседании Политбюро 25 февраля 1925 года проект Дзержинского основательно смягчили, приняв постановление «О Разведупре», с грифом «совершенно секретно», разумеется. Первый же пункт гласил: «Активная разведка (диверсионные, военно-подрывные группы и пр.) в первый период ее существования была необходимым дополнением наших военных мероприятий и выполняла возложенные на нее из центра боевые задачи». В переводе с партийного новояза этого означало: не было никакой самодеятельности – была нужная работа по приказу центра, читай: Политбюро. В постановлении утверждалось, что «с установлением более или менее нормальных дипломатических отношений с прилегающими к СССР странами» от Разведупра якобы «неоднократно давались директивы о прекращении активных действий». Но, мол, тут-то и пошла полная самодеятельность, поскольку «приобретенные за предшествующий период традиции у организованных за рубежом групп, а также слабость руководства со стороны коммунистических партий стихийно нарастающим движением зарубежного крестьянства, из которого комплектовались кадры диверсионных групп активной разведки, не давали возможности организационно руководить этими группами, часто не соблюдавшими даваемые директивы. Отсюда целый ряд выступлений, причинявших вред нашей дипломатической работе и затруднявших работу соответствующих коммунистических партий». Особенно умиляет пассаж про «зарубежное крестьянство»: в этот разряд, видимо, записали таких матерых диверсантов, как Орловский, Ваупшасов, Корж и Рабцевич.
После этой преамбулы последовала собственно «амбула». Поскольку «ввести в нужное