Безлюдница. Мария Фомальгаут
а что?
– Так вот же… сигнал.
Догадываюсь:
– Плюс еще одна станция?
– Ну да…
– И… – сглатываю, – сколько там?
– Один.
Не верю себе, не понимаю, что там случилось, как, почему, зачем, эпидемия там, что ли, была, или война какая, или что…
– Вот мне тоже это дело не нравится, – кивает отец ванечкин, – один на станции… сигналы шлет… я знаешь, чего думаю? Нехорошо так думаю… У них там голод какой-нибудь был, он один выжил… понимаешь, к чему клоню?
Меня прошибает ледяной пот.
– Э-э-э… читал чего-то такое… ужастик какой-то…
– Вот, ужастик… а тут на самом деле…
Астрофизичка кусает ногти, боится, пробую вспомнить, как её зовут, не вспоминается, а ведь говорила она мне, раза два говорила…
Спохватываюсь, киваю ей:
– Давай… рассчитай, где он вообще…
– Я тебе штурман, что ли?
Штурман, не штурман, а сам видел, как ты с техникой с этой ковыряешься…
Астрофизичка наклоняется над пультом, спохватываюсь, на хрена я её позвал, сейчас наломает дров, голуба… Голуба дров не ломает, голуба рассчитывает, кивает мне, называет число.
Мне кажется, я ослышался.
– Э-э-э… ты с нулями не ошиблась?
– Да нет… так и есть…
– Врешь… нормально считай, сколько там?
– Да столько и есть, сам считай, блин!
Наш капитан – бывший уже капитан – хмурится, сердится, щас лбами стукну.
Не выдерживаю, считаю сам, понимаю, что так оно и есть. Пытаюсь представить себе расстояние – не могу.
– Ну, ничего… – ванечкин папа смотрит в черную пустоту космоса, – до нас этот людоед не доберется.
Вздрагиваю. Думаю про себя, как-то быстро его в людоеды записали.
– Не, ну вы неправильно пишете… будьте добры предоставить нам свою станцию для осмотра… Ну что такое, детский сад, в самом деле…
Это астрофизичка, чего лезет, чего лезет, я спрашиваю…
– А как надо?
Так вот же… требуем немедленного доступа…
Это уже потом было.
Потом.
А до этого:
– Объект номер три – в тысяче километров.
Ну, объект один – это вот станция, где Ванечка.
Номер два – это мы, станция наша, где решить не можем, кому пыль подметать.
А номер три – вот он.
В тысяче километров.
И – переполох, и – непонятно, как, почему, зачем, откуда.
Астрофизичка руками разводит, не знает.
– А я знаю.
Это ванечкин папа говорит.
Знаю. Это же адреса вводятся на экране… адреса…
Требуем немедленного доступа…
Слушаю динамики, нехотя отвечаю:
Нет.
Почему я боюсь их, почему я их так боюсь, почему я не хочу, чтобы они приходили сюда.
Завариваю кофе.
Оглядываю бесконечные ряды книг, читать – не перечитать.
Думаю, какого черта я вообще приперся сюда, чего мне не сиделось одному, жил же я как-то один, сколько жил, не знаю – час, год, век, миллиарды лет, ничего