Метро 2035. За ледяными облаками. Дмитрий Манасыпов
серо-черную осину, толстую, с его бедро, никак не уже. Топорик Лесник дал хороший, удобный. С рукоятью, обтянутой кожаным шнуром, с удобным чехлом-подсумком на пояс, легкий, прочный, настоящий охотничий. Таким – что дерево кромсать, что зверя рубить. Да и человека тоже. Пуля, отойдя от гостеприимного дома, опробовал на швырок.
Он улыбнулся, вспомнив разом округлившиеся глаза обеих его женщин – и совсем молодой, и постарше. Хотя, казалось бы, Уколова должна и привыкнуть… Но вот так.
Сталь кромсала сырую вязкую кору и тяжелую сердцевину. Ну, вот оно, такое нужное… сухое внутри дерево. Потом-то займется и остальное, само собой. Пуля отцепил от пояса пристегнутую плащ-палатку, аккуратно разложил и постарался плотнее набить белой сердцевиной такой доброй к людям осины.
А просто валежника он наберет и у поляны. Там его в достатке.
Позади, вязко и глухо, треснуло что-то сырое. Пуля, нагнувшийся за последней порцией сушняка, не стал ждать. Грязь не кровь, смыть легко.
Он упал вбок, легко и неожиданно. Вовсе не так, как чаще всего ожидают нападающие. Если те – люди, конечно. К ещё одному бревнышку, блестевшему мокрой корой, туда, где нормальный человек поостережется ломать кости. Упал, очень надеясь на человека за спиной.
Рука потянула обрез. Перед тем как от «Арго» и двух погибших друзей ничего не осталось, шкипер подарил Пуле большую набедренную кобуру. Под укороченную вертикальную двустволку. Сказочный подарок. И ремень-патронташ, не пустой.
Патроны Зуич снаряжал сам. Отлитой из смеси свинца и серебра картечью. И пулями с проволокой между ними. Универсальные небольшие снаряды-боло. Секущие плоть и кости в масло с трухой и фаршем. Курки, смазанные перед выходом, практически не щелкали.
Пуля, поворачиваясь уже в прыжке, промедлил ровно секунду. Чтобы успеть увидеть – в кого стрелять. И, ударившись плечом об бревнышко, только выдохнул.
Сидя и потешно покачивая головой, на него смотрел самый настоящий тетерев. Натурально… тетерев. Ни капли не изменившийся, если Пуля правильно помнил увиденную картинку. Еще в детдоме. Ну да, даже красные треугольнички над глазами. Красивый… И очень даже упитанный.
Пуля выбрал заряженный боло ствол. Грохнуло, свистнуло. Порох у Зуича оказался самодельным и дымным. Очень дымным. Когда сизая пелена рассеялась, Пуля усмехнулся.
Обезглавленная тушка валялась неподалеку. Вот вам и обед, осталось только ощипать, опалить и запечь. Пришлось тащить палатку не совсем полной. Зато девушки порадовались.
Костерок трещал, спрятанный под низкими кронами двух кленов-подростков. Пуля решил все-таки укрыться, как выйдет, от мороси. Хотя дождь превращался в настоящий, перемешивался с градом и крохотными льдинками.
Они растянули одну палатку между стволами, сели, прижавшись спинами друг к другу. Тетерева Пуля готовил сам. Сломал две хороших рогульки, воткнул над костерком, протащил через птицу шомпол уколовского семьдесят четвертого и знай себе поворачивал с боку