Рыцарь. Андрей Владимирович Смирнов
упреком покачала головой ведьма. – Уж мне-то вы могли бы довериться.
Довериться? За кого она меня принимает? Тут краем глаза я заметил, как смотрит на меня Жанна: глаза широко распахнуты, рот полуоткрыт…
Неприятно мне стало от этого взгляда. И понимающая ухмылочка старухи Рихо тоже мне совершенно не понравилась.
Было ясно, что если старуха и увидела в моих мозгах что-то необычное, то истолковала она это сообразно своим собственным представлениям.
Сказать ей, что она ошибается и принимает меня за кого-то другого? Но, кажется, к неизвестному «сеньору» она относится вполне благожелательно. А как она отнесется к Леониду Малярову из Санкт-Петербурга?.. Лучше не рисковать. Надо попробовать как-нибудь вызнать, кто же такой этот «сеньор», и быстро свалить, пока Рихо не разобрала подмены.
Я кашлянул. Изображая задумчивость, покачался на табуретке:
– И это все, что ты хочешь мне сказать?
– Сеньор, – пробормотала Рихо, пряча глаза, – скажите прежде, что вы хотите узнать…
Я вспомнил какую-то кинокомедию про Ленина, которую смотрел в своей прошлой жизни.
– Много ли тут наших? – спросил я заговорщиским голосом.
Старуха коротко глянула на меня и снова потупилась.
– Немного, – ответила она, – как это ни странно, сеньор, немного.
– Почему? – строго осведомился я.
– Не знаю, сеньор. Вроде бы и многие Его слуги прогнаны, и иноверцев спокойно терпят, и даже некоторые из нас открыто живут, а все равно наших почти что и нет… Понимаете, сеньор, – продолжила ведьма, беспокойно перебирая руками передник, – тут они больше о земных делах думают, чем о вещах незримых. Радуются жизни, как могут. Больше о любви земной помышляют, чем о Силе, Истине или Ненависти. А дворяне – с теми совсем беда: ничто их, кроме любви и чести своей рыцарской, не беспокоит. Кое-кто вроде б и наш – но больше на словах, чем на деле, сеньор! А большинство – ну чистые выдумщики! Выдумали себе какого-то невидимого Бога, который никаких свойств не имеет, и молятся ему. Я вот думаю: здорово было бы их с католиками перессорить. Так, чтоб друг друга за глотки взяли и не расцепились бы, пока б и те и другие не передохли. Тогда, полагаю, богатый урожай вы б могли собрать, сеньор.
…Я слушал и не понимал: за кого меня принимает эта ведьма? За главу какой-то секты, что ли? Сделав значительное лицо, я сказал:
– Я подумаю над этим. Буду держать связь, – добавил строго. – А ты смотри тут…
Поскольку через деревню проходила только одна дорога, а возвращаться в Эжль мы не собирались, то и вопроса, в какую сторону ехать, не возникло.
Итак, наши кони неторопливо трусили куда-то на запад. За кого меня приняла ведьма – это пусть останется на ее совести, а вот с Тибо и так следовало провести Серьезный Разговор.
– Расскажи-ка мне еще раз, Тибо, зачем мы поехали в эту страну.
Тибо искоса глянул на меня:
– Господин мой, вы захотели – мы и поехали.
– Это понятно. А вот почему я захотел сюда поехать?
Тибо поерзал в седле. Потом решил, что, видимо, дешевле будет сказать правду.
– Ну,