Мое особое мнение. Записки главного редактора «Эха Москвы». Алексей Венедиктов
и избрания, пока он опять не скатился к своим 3 %. В тогдашнем интервью «Эху Москвы» Березовский сказал: «Если Конституционный суд разрешит Ельцину третий срок, то я буду настаивать, чтобы Ельцин выдвигался сам».
Существовала некая группа, довольно близкая Борису Николаевичу – естественно, в первую очередь члены его семьи, Татьяна и бывший глава администрации Валентин Юмашев. Потом Березовский, Чубайс, Роман Абрамович. Они действительно рассуждали о том, как сохранить преемственность власти. Не просто сохранить безопасность – это тоже была цель, и не надо преуменьшать ее значимость, – но главным вопросом было, попросту говоря, как сохранить взятый Россией курс на капитализм. Им было понятно, что Примаков – это возвращение в социализм, это такая паракоммунистическая история. И они уже в ноябре 98-го года с участием Березовского, я не выделяю его роль в этой группе, выработали концепцию, «нарисовали» фигуру человека, который может выиграть выборы, относительно честные. Подробнее о том, как это выглядело, – в главе про нынешнего президента, здесь важно то, что после определенного «кастинга» из числа возможных претендентов они отобрали директора ФСБ Владимира Путина.
Я абсолютно уверен, что Березовский здесь сказал свое слово, памятуя о той истории честности, преданности Путина, когда, несмотря на то, что конъюнктура складывалась неудачно и плохо, он пришел – в общем, тоже мне, повод – пришел на день рождения жены Бориса с букетом цветов. Я думаю, что Березовский сказал свое слово. Но он, конечно, был не единственным.
Березовский говорил, что это вообще была не его идея, а идея выдвижения Путина на самом деле принадлежит Волошину. Возможно, но они явно «примеряли» людей к созданному ими образу. Кто первым назвал фамилию «Путин»? Теперь это не так уж и важно. Думаю, что Путин был в числе прочих. Смотрины шли всю первую половину 99-го года. И когда фамилия Путина возникла, Березовский ее не только поддержал, но даже спорил с Чубайсом, который говорил: «Да вы что?! Давайте Степашина. Это парень из КГБ, – говорил Чубайс, – они не могут быть лояльными, они из той жизни». А Березовский его убеждал – это подтверждает и сам Чубайс – и поддерживал кандидатуру Путина. Когда было принято решение, когда Путин был назначен уже премьер-министром, или исполняющим обязанности, – с этого момента вся эта группа стала лояльна не только Ельцину, но и соответственно Путину.
Борис Абрамович был, конечно, человеком очень циничным, но, как мне кажется, он не был «убивцем», злодеем. То есть он, конечно, ради интересов своих и своего государства мог использовать ситуацию, скажем, в Чечне; или использовать ситуацию с Политковской; или с Литвиненко – и он это делал. Но, может быть, я его плохо знал, но, честно говоря, когда мы разговаривали, у меня не возникало ощущение, что он мог, например, заказать убийство того же Литвиненко или Политковской. Что-то вроде: «убейте мне Литвиненко с помощью яда или Политковскую с помощью киллера,