Свергнутые боги. Олег Аникиенко
разрешил Прапор и бросил топор на землю, а сам отошел в сторону сарая, исподтишка взглянув на стоящие возле дверей вилы.
Оно и понятно. Кто знает, как этот чудик себя с топором в руках поведет?
Топор оказался тяжелым. Взяв его правой рукой ближе к топорищу, он определил центр тяжести, поставил крупное полено на пень для колки и ударил. Полено разлетелось на куски, как и пень, служивший колодой. Определенно раньше он орудовал топором, только в его понимании он должен быть тяжелей и стрелять молниями.
В памяти проскользнуло знакомое слово, а перед глазами встала картина битвы, где он без устали махал топором. Хотя нет, не топором. Как, интересно, назывался этот большой и тяжелый предмет для нанесения ударов? В голове само собой всплыло слово «мьёльнир». Интересно, на каком это языке?
– Ешкин кот! – выругался Прапор. – Ты свою дурь мелкими порциями расходуй. Где я теперь такой хороший пень для колки возьму? Потом отвернулся и бросил: – Коли теперь хоть все дрова, раз охота.
А сам пошел в сторону летней кухни.
Колодой послужила половинка расколотого пня. Дрова кололись легко, только разлетались далеко. После получаса работы колотых дров на поленнице очень добавилось. Пот тек по всему телу и был какой-то едкий и терпкий, а топор стал тяжелей.
– Эй, как тебя там! Найденыш! Бросай все, пошли завтракать. – Приказ прапорщика Василько прозвучал через весь двор.
Послушно положив колун на поленницу, он пошел к летней кухне, вытирая рукавом пот со лба. Рубаха заметно пожелтела.
Направляясь к столу, он прошел мимо Светы. Она почему-то ойкнула и скривилась.
Даже брови Прапора немного поднялись от удивления.
– Да, силен ты, братец, вонять. Покрепче любой газовой атаки будешь. Светланка, полотенце принеси, а ты за мной шагом марш, – распорядился Прапор, часто моргая.
Противоречить бате даже мысли не появилось.
Подведя его к летнему душу с бочкой наверху, хозяин открыл дверь и показал на кран.
– Когда помоешься, штаны эти снова надень, а рубаху сейчас дам другую. Вещи твои еще не совсем высохли. Полотенце шас Светка принесет, – пробасил Прапор, с неприязнью оглядывая покрытую желто-зелеными пятнами рубашку.
Вода пробирала холодом, но после физической нагрузки от этого было только лучше. Желто-зеленый пот, правда, не особо хотел смываться в холодной воде. Когда он вышел, вытерся и оделся, в голове почему-то слегка звенело, да и тошнота тоже усилилась.
Прапор и Света сидели за столом и ели кашу. На столе стояла и его порция. Трехлитровая банка свежего коровьего молока венчала пиршество. Каша немного пахла дымом и оказалась приятна на вкус. Но в желудок еда все равно падала тяжелыми камнями, и от этого было очень больно.
– Никак на летнюю кухню газ не проведу, а баллоны возить мороки много. Так что наслаждайся едой, приготовленной на живом огне. Молока тоже вон попей, соседка корову держит, так мы берем, тоже живое, а то магазинное в пакетах даже не прокисает.
Василий Иваныч, глядя на то, как он ест, полез в карман