Кубыш-Неуклюж. Григорий Александрович Шепелев
белыми фонарями автостоянки, стояла бы тишина гробовая. Ведь гробовая – не значит полная. Шум ночных машин наверняка слышен во всех гробах. Буквально пару шагов не дошёл Серёжка до тополей и берёзок, которые обступали пятиэтажку. Думая, почему ни один из псов на стоянке не отозвался на лай Жоффрея, он вдруг споткнулся обо что-то мягкое и едва не упал. Жоффрей позади страдальчески заскулил с нотками обиды – вот оно, вот, я предупреждал! Переложив трость в левую руку, державшую поводок, Серёжка нагнулся – ощупать то, что задел ногой. И оторопел. Это была крупная собака с короткой и густой шерстью, лежавшая на боку. В безжизненности животного сомневаться не приходилось, хоть его тело ещё хранило тепло. Пахло свежей кровью.
Пока Серёжка медленно выпрямлялся, стряхивая с руки эту кровь, которой испачкал кончики пальцев, Жоффрей приблизился и обнюхал мёртвое тело. Он уже не был в панике. Он был просто сильно взволнован. Его приятель, тем временем, попытался выстроить некоторую логическую цепочку. Пса, безусловно, прикончили только что. Прикончили тихо, значит – каким-то острым предметом. Бедный Жоффрей всё видел. Поэтому он и начал беситься. Значит, убийца сейчас находится где-то рядом. Да, он не мог уйти далеко. Беспомощно оглядевшись, Серёжка вытащил телефон. Но кому звонить? Он не знал. Как раз в этот миг донеслись шаги. Они приближались со стороны четырёхэтажки. Потом послышался голос:
– Жоффрей, Серёжка! Чем вы так озадачились? Проститутку, что ли, нашли? А деньги уже все пропиты?
– Мы нашли Малыша, – ответил Серёжка, только сейчас догадавшись, кому принадлежит труп, и сразу поняв, кому принадлежит голос. Он не ошибся. К нему вразвалочку подошёл худой и длинноволосый очкарик лет сорока, рокерского вида. Звали его Олег. Он жил в четырёхэтажке напротив бойлерной.
– Да, Малыш, – проговорил он, направив на труп луч света из телефона, – значит, и до него добрались! Вот гады!
– Гады, только не те, – качнул головой Сережка, – те арматурами забивают собак, а этот, видишь, зарезал! Крови – полно.
– Да, много, – признал Олег, и, убрав мобильник, задумчиво закурил. Задумался и Жоффрей, усевшись на лёд. Было о чём думать. Малыш был добрым бездомным псом, любимцем всего двора. Его все подкармливали, особенно – тётя Маша, жившая в третьем подъезде той самой пятиэтажки, четвёртый подъезд которой был славен тем, что в нём жил бульдог, поводырь слепого. Она заботилась обо всех собаках и кошках, которым в жизни не повезло. Не только кормила, но и сооружала для них жилища из ящиков и линолеума.
– А я, ты прикинь, сижу, читаю Фонвизина, и вдруг слышу – Жоффрей разлаялся так, как будто увидел чёрта! – сказал Олег, выпуская дым, – дай, думаю, выбегу, погляжу, что там происходит!
– Да, он его увидел, – бросил Серёжка.
– Чёрта?
– Убийцу. Поэтому и залаял.
Присев на корточки, Олег снова достал мобильник. Включил фонарик. Окурок выпал из его рта.
– Ого! Представляешь, он его прямо распотрошил!
– Ты