Заметки на биополях. Книга о замечательных людях и выпавшем пространстве (сборник). Олег Хлебников
трое, моя мать старшая.
Чтоб моя бабушка не пела
тоскливых песен за шитьем,
едва за окнами темнело
и мы сидели с ней вдвоем,
чтобы тревогу мировую
не пришивала к обшлагу,
я клятву дал себе такую –
что деда воскресить смогу.
Сначала все его портреты
я увеличу, а потом
пересниму на киноленты,
чтоб двигались они. Потом
о том, какой у деда голос
был, я у бабушки спрошу,
найду другой похожий голос,
магнитофоном запишу.
И всё включу… А если этот
прием не воскресит его,
изобрету сложнее метод,
науку двину – ничего!..
Так думал я и слушал пенье
прекрасной бабушки моей…
И как я мог свое решенье
забыть среди других затей! –
благоразумьем заразиться,
обыкновеньям потакать,
как будто детскую вещицу,
бессмертье это потерять.
Воспитав троих детей без мужа, бабушка воспитала и меня, а можно сказать: меня и воспитала.
Бабушка… Сдобный запах пирожков утром по воскресеньям, поленья дров в снегу, которые она приносила с мороза и складывала у печки, но они уже пахли весной, неизменный серо-полосатый кот Васька у нее на коленях, мурлыкавший под ее рассказы о прежней жизни, постоянные приходы соседок с бытовыми просьбами, в которых она никогда никому не отказывала, шашки или домино со мной по вечерам…
А еще – наши совместные походы по магазинам. Я был, по определению моего будущего учителя Бориса Слуцкого, ребенком для очередей. Благодаря моему стоянию в очередях – в этом русском клубе 50–80-х – наша семья получала в два раза больше муки, сахара, масла… В очередях я активно общался и даже рассказывал анекдоты. На дворе стояла оттепель…
Однажды улыбчивый дяденька в ушанке с кожаным верхом, заинтересовавшись разговорчивым четырехлетним человеком, стал меня расспрашивать о родителях: как зовут, где и кем работают. Я подробно отвечал. А дяденька вдруг сказал, до сих пор помню дословно: «Мальчик, а вдруг я шпион? Ты вот мне все рассказал, а я передам врагам, и твоим маме и папе не поздоровится!» Конечно, после этого я всю ночь не спал и утром сказал отцу, что я предатель…
Когда пишешь о своей жизни, понятно, что таким простым способом хочешь ее хоть как-то сохранить. А зачем это иногда читают другие люди? Наверно, они в течение своей короткой жизни хотят прожить еще какие-то жизни – пусть даже чужие. Поэтому такой популярностью пользовались толстые подробные семейные романы (например, «Война и мир» или «Сага о Форсайтах»), потом – мемуары (хочется, чтоб дополнительные жизни были взаправдашними). Сейчас с этой корыстной целью смотрят сериалы, вытеснившие в сознании большинства литературу. И понятно, почему их смотрят прежде всего женщины: они самой природой настроены на продолжение-продление жизни.
А