Сердце василиска. Полина Флер
к альтарскому императору в желтом ханьфу? Он подумает, что ты собралась узурпировать его трон.
– Что за чушь! – возмутилась я.
– Желтый – цвет солнца, поэтому и носить его можно только Золотоликому, – сообщил Дитер. – Переодевайся, у тебя десять минут.
Дверь хлопнула. Я показала язык и со вздохом развязала пояс.
– Дикая страна и дикие законы, – поддержала меня Жюли, суетливо выбирая новый наряд. – Корсетов не носят, лица белят, губы красят ярко, как куртизанки. Фи!
Она достала из шкафа нежно-изумрудное платье, и я дала добро. Зеленый всегда хорошо сочетался с моими ярко-рыжими волосами, в таком наряде я буду настоящей королевой весны и света.
Снова распахнулась дверь. Дитер, еще суровее прежнего, повел носом и брезгливо сморщился, увидев мой новый наряд.
– А это уже оскорбительно! – фыркнул он.
– Что опять не так? – Я уперла руки в бока и с вызовом глянула на мужа. – Герр Дитер, потрудитесь объяснить свое негодование!
– В Альтаре зеленый цвет считается цветом обмана, – сквозь зубы выцедил генерал, посверкивая золотом из-под нахмуренных черных бровей. – В том числе и супружеского. Здесь все еще в ходу выражение «носить зеленую шапку», что в переводе на фессалийский означает «наставить рога».
Я испугалась и робко вопросила:
– Тогда, может, белый?
– Белый в Альтаре носят только на похороны.
– Черный?
– Привлекает злых духов.
– Да что тогда можно, дракон их раздери? – выругалась я, беспомощно оглядывая гардероб.
Дитер усмехнулся и вытащил из гардероба алый наряд, расшитый серебряными цветами и золотыми лентами.
– Красный, дорогая, – важно ответил он. – И поторопись, через пять минут жду во дворе.
Проклиная всех духов, драконов, придворный этикет и собственную невнимательность, я принялась переодеваться, но в пять минут уложилась с натяжкой и поспешила вниз, на ходу застегивая серьги.
– Ты вовремя, – похвалил Дитер, указывая на песочные часы, установленные посреди нашего дворика. – Еще немного, и будешь собираться не хуже моих подчиненных.
– Бывших подчиненных, – поправила я. – Напомню, ваше генеральское сиятельство, что вы в отставке.
– Скорее в самоволке, – невесело скривился Дитер и поправил темные очки, которые привычно закрепил вокруг головы ремешком.
– Решил вспомнить прошлое? – поинтересовалась я.
– Решил, что ни к чему сеять при императорском дворе панику, – в тон мне ответил Дитер, беря за руку. – Помни, дорогая. Что бы ни говорил император и какие бы песни ни пел, мы чужие в его стране. А я, более того, – захватчик. Ведь не будь меня, альтарские провинции не стали бы фессалийскими колониями. И нельзя сказать, что я сожалею об этом. Я только исполнял долг во благо своей родины.
Мы пошли по аллее, подсвеченной утренним солнцем. Сливовые деревья почти осыпались, скоро на них завяжутся плоды, и я подумала, что тоже подобна этим садам: созрела и расцвела, а теперь пришел