Mirabilibus Dei! Чудеса Бога. Сергей Lyskov
всё хорошо, – ответил доктор Рэй. – Просто будь повнимательнее на работе и не смешивай личное с работой. Надеюсь, мы договорились?
– Конечно, доктор Рэй, простите меня за эту минутную слабость.
– «Паручасовую», я бы сказал, – пошутив, улыбнулся Рэй, а Анэт ещё больше покраснела от этой шутки.
Как потом выяснилось, пациент Клаус уже неделю как имитировал прием лекарств – и, как следствие, бредовая активность его безумно сложного мозга возросла.
В конце рабочего дня доктору Рэю сменили замки в его рабочем кабинете, а таинственную книгу он просто выкинул в мусорный ящик на улице. А потом, улыбаясь всему произошедшему, доктор Рэй просто поехал домой.
Нельсон
Это было так неожиданно. Темнокожий мальчишка, примерно лет четырнадцати. Короткие кучеряшки смолянисто черного цвета на голове; цвета кофе искрящийся взгляд; шоколадного цвета губы и белоснежная и добрая улыбка. Это было неожиданно: он протянул ей, сидевшей в кресле-каталке, руку и сказал только одну фразу.
– Верь мне, идем!
Эмул часто видела себя во сне. Было очень обидно, когда в очередное утро она просыпалась от ужаса осознания, что и тут – в её маленькой придуманной вселенной сна – она также прикована к инвалидной коляске. Той самой ненавистной коляске, что каждое утро с особым трепетом подкатывал к её кровати папа. Она ненавидела этот момент своей жизни. Утро после ночных полетов и путешествий по почти выдуманным городам и тайным местам её голубого шарика, что мы, люди, называем планетой Землей – всегда было грустно открывать глаза и видеть грустную улыбку отца. И его такое привычное: «Доброе утро, солнышко, впереди новый день!»
Потом он брал её на руки и сажал в кресло. И ещё один день в этой тюрьме на колесиках начинался.
И вот ей приснилось, что уже утро и ей надо открывать глаза. Было обидно, что она по непонятным причинам пропустила свои ночные приключения – и сейчас начнется очередное и не нужное ей утро.
– Поверь мне, идем?! – ещё раз спросил у неё темнокожий парень.
– Кто ты? – тут же спросил Эмул, пристально оглядев его.
– Нельсон, – сев рядом на край кровати, ответил паренек.
– Я Эмул, – ответила голубоглазая девочка. – Как ты сюда попал?
– Я могу гулять по чужим снам.
– Так мы спим?
– Да, – ответил Нельсон – и Эмул тут же села, поджав ноги под пледом. – Рад, что ты перестала верить в свою болезнь, – говорил Нельсон. – У нас мало времени, и если ты хочешь дружить, то запомни мое имя и напиши его на бумаге, как проснешься. А потом ночью положи его под подушку, и я смогу прийти к тебе, Эмул, – объяснил он. – Ты всё поняла?
– Я ещё не дружила ни с кем… Я не умею дружить, – словно оправдываясь, говорила худенькая девочка лет четырнадцати с темно-каштановыми длинными волосами.
– Я научу тебя, – улыбнулся Нельсон и тут же добавил: – Только не забудь мое имя.
– Нельсон, – только и успела произнести она – как её глаза открылись от прикосновения отца.
Уже