Бестолковые рассказы о бестолковости. Дмитрий Ненадович
бы очередную гадость и получили бы при этом очередное же удовольствие. А за удовольствия надо бы заплатить. Пожалуйста, форма оплаты – орущие и больно дерущиеся военные. А для военных такая форма оплаты послужила бы хорошей психологической разгрузкой. Было бы тогда куда деваться их агрессии. И не огорчали бы они тогда чувствительных к несправедливости сервировщиков. В общем, такой подход устроил бы многих, но военноначальствующие были всегда против. Военноначальствующие всегда были против всего нового и передового. Потому как были они все ретроградами. И это очень сильно всегда отражалось на всех военных, а не только на тех которые временно были сервировщиками.
Надо отметить, что регулярно подвергающиеся укоризне сервировщики, в большинстве своем, не унывали – они ведь тоже были военными и грешным делом подумывали: «Ничего, ничего – вот сутки как-нибудь дотянем, а потом и сами орать начнем. Ужо и мы оторвемся!». Между тем, когда сервировщикам приходилось совсем туго, за них вступались военноначальствующие, иногда даже особовоенноначальствующие. Так один из них после разразившейся в столовой драки между мирно летающими сервировщиками и особо буйными военными, восседавшими за особо обиженным скорбной снедью столом, держал как-то, приблизительно такую речь перед военным строем:
– Сидять, неодяи, разложилися, жруть и оруть! Чая неодяям этим, видите ли, сволоте этой подзаборной, не хватило. Я вас теперь накормлю! Лично! Всю дальнейшую неодяйскую жизнь свою просираться будете! Все на кровавый понос изойдете! Так или нет!?
(«Поди так», – удрученно кивали головами недавние буяны, внимая справедливым словам своего строгого командира).
Вот такая вот неожиданная помощь снисходила временами на военных официантов. Однако, основное неудобство военно-официантской деятельности, составляла материальная ответственность: почти после каждого наряда обнаруживалась недостача злополучных предметов из нержавейки. (Некоторые жуликоватые военные регулярно высылали на родину малой скоростью увесистые посылки с пронумерованными ложками и вилками – спасали, должно быть, далекую родню от неминуемого голода). Недостачу обязывали покрывать военных официантов. Из каких же таких средств? Чаевых не дают, все больше нагрубить норовят. Молчать! Изыскать! И изыскивали, производя натуральный обмен партии новых, но уже занесенных в графу «бой», стаканов на вожделенные нержавеющие предметы в окрестных магазинах.
А еще военные ходили иногда в караулы. Это тоже такой вид нарядов. Но в эти наряды военных никогда не отправляли с целью наказания. Потому как наказанный военный – очень злой военный. А в карауле военным давали на сутки подержать боевое оружие с настоящими боевыми патронами и военноначальствующие очень сильно по поводу злости военных в такие переживали. Переживали и старались не злить военных без надобности. Прескучнейшее это было занятие – караулы. Очень монотонное. Бодрствующая смена – зубрежка никому