Бестолковые рассказы о бестолковости. Дмитрий Ненадович
военно-комендантствующего. По всем правилам военной маскировки этого бедолагу матраца (который то же не любил лениться), в зависимости от времени года всё время чем-нибудь посыпали: то золотой осенней листвой, а то не всегда белым городским снегом. В весенне-летний период, пролёживающее на матраце туловище лица военнокомендантствующего от пытливого постороннего взгляда скрывала обычная армейская плащ-накидка. При этом на накидке, обычно служившей военным быстропромокающим плащом, как правило укладывался свежеснятый в соседнем Таврическом саду дерн. Так и валялось это замаскированное военно-комендантствующее лицо почти всю свою непростую и полную опасностей службу за забором этого строгого военного заведения. Справедливости ради надо отметить, что не в одном строго определенном месте зазаборного пространства любило оно леживать. Сильно не тупило оно. Занималось кое-какой аналитикой. И вычисляя изменения караванных путей миграции свободолюбивых обучаемых военных, иногда довольно удачно меняло это коварное военно-комендантствующее лицо места своей терпеливой лежки. Мужественно переносило лицо зной и холод. С достоинством выдерживало оно поразительную неаккуратность граждан, не утруждающих себя порой точными попаданиями отходами своей жизнедеятельности в гостеприимный створ мусорного бака. Молча утиралось оно, но не покидало никогда засадного места. И судьба временами награждала-таки военно-комендантствующего тушками захваченных врасплох неопытных первогодков. А уж когда наступал этот счастливый для каждого охотника миг! Из под мирно покоящегося в загаженной своей мусорности мятого жизнью бачка вдруг раздавались воинствующие гортанные крики. Неопытная жертва, как правило, застывала от неожиданности. А лапы лица военно-комендантствующего уже совершали свои мерзкие хватательно-задержательные движения и начинался скандал. Когда же душераздирающие и, вместе с тем, радостные вопли удачливого охотника, постепенно стихали, свободолюбивая молодость обычно подвергалась проникающе-содержательныму допросу с почти отеческой укоризной: «Вы, молдчелоек, в армии или кто? Вы вообще-то военный или где? Это при таком-то вот отвратительном поведении Вы ещё хочите стать офицером!?».
И в этот раз всё происходит по приблизительно такому же сценарию. Дальнейшие события тоже не радуют разнообразием. Как всегда из молодости, и без того уже поруганной в своем стремлении к попранной свободе, тут же гнусно пытаются сформировать эталонный отрицательный пример для воспитания окружающих. Дабы не повадно им было. Окружающим этим. Обстановка вокруг молодости непрерывно накаляется. Вот уже и от дружественного вчера еще окружения тоже начинает веять могильным холодком неподдельной укоризны. Один за другим следуют внеочередные наряды на службу. Организуются дружественные в задушевности своей беседы в ходе наспех собранных комсомольских собраний. Сквозь приоткрытые двери собрания часто доносятся по-комсомольски строгие междометия: