Убыр: Дилогия. Шамиль Идиатуллин
бьет без промаха – с жуткими названиями нечисти и проклятий, близкими «на слух» к чему-то старинному, древнему даже для русскоязычного читателя… Время меняется, и это правильно, и литература, детская и взрослая, отражает эти изменения. Мальчику Наилю было страшно, но он стал взрослым сам – взяв на себя ответственность, и это, наверное, самый правильный способ взрослеть.
Это только в детских игрушках-развлекушках люди, из которых благополучно изгнали злого духа, раз – и снова здоровые и красивые, и все хорошо, и теперь уже точно никто не умрет. В настоящих сказках все сложнее и страшнее. И за «никто не умрет» еще придется ой как повоевать. «Проклятие сиквелов» Шамиля Идиатуллина не коснулось. Продолжение удивившего многих читателей и литкритиков «Убыра» – самое что ни на есть полноценное. Если вам кажется, все страшное и странное, что могло случиться, уже случилось в «Убыре», – это только кажется. Взросление – а главное в этой истории не чудища, а философия выживания и взросления – процесс долгий и непростой. Наиля и читателя ждет углубленный практический курс «убыроведения». Нечисть прекрасно чувствует себя в городе. И если ты взялся с ней воевать, воевать придется до конца, и спасать придется всех, кто нуждается в спасении. И по ходу «разубыривания» родной школы придется признать, что бывает кое-что поопаснее убыра. Нечисть грозна, но крайне предсказуема. А вот человек – штука малопредсказуемая.
«Никто не умрет» – очень недурная вещь, если читать ее сразу после первого «Убыра»… Ждем издания омнибусом!
Идиатуллину удалось то, чего не удавалось практически никому с советских времен – да и к чему, собственно говоря, никто особо и не стремился.
Убыр
Пролог
Наиль совсем с ума сошел.
Я всегда так говорила, когда он что-то смешное болтал или дурачился. Ну и просто так это повторяла. Но сейчас я не повторяю, я знаю: Наиль сошел с ума.
Здесь темно, пыльно и холодно. И страшно очень. Раньше меня всегда успокаивали. Мама. Или папа. Или Наиль. Он мой старший брат, большой. Я тоже не маленькая, я скоро первый класс закончу, но он почти взрослый – ему четырнадцать лет. И я думала, что раз он почти взрослый, то он знает, что делает, и будет меня защищать. А он сошел с ума и теперь ходит вокруг, молчит и улыбается. Он никогда так не улыбался, особенно с позавчерашнего дня.
Я тоже вчера и позавчера не улыбалась. И раньше, когда мама стала больной, папа грустным, а Наиль начал сходить с ума. Он ходил с ножиком, на маму кричал, папу напугать хотел, у меня в комнате зачем-то ложился спать, на полу прямо, как пьяница или Зуля-апа[1], когда в гости к нам приезжает. Распсиховался из-за ерунды, из-за песенки, которую мы учили для представления, – а сам-то куда страшнее песенки слушает, и в компьютере сплошные скелеты и привидения. Еще схватил меня и говорит: поедем к däw äti