Север и Юг. Элизабет Гаскелл
принести воды, а когда та побежала на кухню, по пути опрокинув стул и налетев на угол стола, развязала ленты на шляпке новой подруги, чтобы той легче было дышать.
– По-вашему, такой жизнью стоит дорожить? – наконец пробормотала Бесси.
Маргарет ничего не ответила и поднесла к ее губам воду. Девушка сделала долгий лихорадочный глоток, откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, прошептала:
– «И не постигнет их больше ни голод, ни жажда. Не обожжет их солнце и не иссушит зной».
Склонившись к девушке, Маргарет попросила:
– Бесси, не гневайся на свою жизнь, какой бы она ни оказалась сейчас и какой бы ни была прежде. Вспомни, кто даровал ее тебе, и смирись!
– Не допущу, чтобы моей дочке читали проповеди, – раздался за спиной голос Николаса. – Она и без того грезит о городе с золотыми воротами и драгоценными камнями на башнях. Терплю, раз ей это нравится, но чужих глупостей не допущу.
Маргарет, вздрогнув от неожиданности, обернулась.
– Но ведь вы наверняка и сами верите в то, что я сказала: Бог даровал жизнь и приказал довольствоваться тем, что есть!
– Верю только в то, что вижу, и больше ни во что. Вот так, молодая леди. И точно не верю тому, что слышу! Слышал однажды, как некая девушка очень уж хотела посмотреть, как мы живем, даже навестить собиралась. Моя девочка поверила ей, но так и не дождалась. Сколько раз вскакивала при звуке чужих шагов, а потом краснела от стыда, и вот она наконец пришла. Добро пожаловать, если только не станете проповедовать то, в чем не разбираетесь.
Бесси, внимательно наблюдавшая за лицом Маргарет, выпрямилась, взяла гостью за руку и с мольбой пролепетала:
– Не обижайтесь. Многие думают так же. Если бы вы слышали, что говорят другие, то не обратили бы внимания на его слова. Отец очень хороший, добрый, но его речи порой так огорчают и запутывают, что смерть кажется еще желаннее.
– Бедная, бедная девочка! Я ее, оказывается, пугаю. Но как же насчет правды? Когда вижу, что мир идет не туда, куда надо, пытается анализировать то, в чем не разбирается, и оставляет разрушаться то, что можно и нужно спасать, я говорю: хватит рассуждать о религии, пора заняться полезным делом. Это моя вера. Все просто, незамысловато и немудрено.
Девушка, будто его не слышала, повторила:
– Не думайте о нем плохо. Он хороший, правда. Мне порой кажется, что даже на небесах мне не будет покоя, если туда не попадет отец.
На впалых щеках Бесси вдруг вспыхнул лихорадочный румянец, в глазах зажегся странный, болезненный огонь, и она, приложив руку к груди, пугающе побледнела.
– О, мое сердце!
Маргарет заключила девушку в объятия, а когда она перестала дрожать, приподняла ее мягкие волосы и смочила виски водой. Николас мгновенно исполнял все ее просьбы принести то одно, то другое, и даже шумная сестра по просьбе Маргарет умерила прыть и начала двигаться с бережной осторожностью. Спустя некоторое время приступ – грозный предвестник смерти – закончился. Бесси медленно встала и проговорила:
– Пойду прилягу. Постель сейчас для меня – лучшее