Ведьмин клад. Татьяна Корсакова
а попади такой человек в кадр – и выясняются удивительные вещи. Выясняется, что у него необыкновенное лицо и очень любопытная фактура, что на снимке он выглядит просто роскошно. Чаще всего почему-то такие метаморфозы происходят с женщинами. Вот как сейчас…
– Что тебе нужно?! – Девчонка отплыла подальше от берега, теперь из воды торчала только ее голова.
– Мне ничего. – Егор уселся на бережку, разложил рядом свой помывочный инвентарь. – Я вот тебе шампунь и мыло принес. Не хозяйственное, между прочим, а самое что ни на есть туалетное.
– Ты подсматривал! – От ее злости и, кажется, испуга по воде пошла мелкая рябь.
– Я не подсматривал, – соврал он.
– Подсматривал! А еще фотографировал, – девчонка едва не плакала.
– Фотографировал, – он безмятежно улыбнулся. – Я фотокорреспондент, у меня работа такая – фотографировать.
– Отдай! – потребовала она и подплыла чуть ближе.
– Что отдать?
– Пленку.
– Пленку?! – Егор расхохотался. – Девочка, ты что? Какая пленка?! Это же цифровой фотоаппарат!
– Тогда отдай фотоаппарат!
– Что?! А не слишком ли жирно, раздавать камеры за тысячу баксов? Не выйдет, русалка.
Она сердито всплеснула руками по воде, сказала чуть слышно:
– Извращенец проклятый.
– И никакой я не извращенец. – Егору даже стало немного обидно. – Я фотохудожник. Лучше скажи, нужен тебе шампунь и мыло или я зря старался?
– Убирайся!
Егор только сейчас сообразил, что вода в реке холодная и девчонка наверняка мерзнет. Еще сляжет с воспалением легких, тащи ее потом в Бирюково на себе!
– Знаешь что, – сказал он миролюбиво, – давай я оставлю тебе футболку и мыльные принадлежности, а сам уйду. Ну, подумай, вымоешься по-человечески, наденешь чистую одежду. А свое барахлишко, кстати, сможешь простирнуть. До следующего утра оно как раз успеет высохнуть.
Девчонка подплыла поближе, спросила с надеждой в голосе:
– А снимки?
– Да ладно, сотру я эти снимки, не переживай. Выходи давай, а то посинела уже вся от холода.
– Только ты уйди. – Кажется, здравый смысл наконец победил гордость.
– Уйду, – пообещал он.
– А как я узнаю, что ты в самом деле ушел? – спросила она подозрительно.
– Как? – Егор поскреб изрядно отросшую щетину. – А давай я петь буду? Ты по звуку определишь, что я ухожу. Идет?
– Начинай, – сказала девчонка после недолгих раздумий.
– Что начинать?
– Петь.
– Ну, сама напросилась! – Егор на мгновение задумался. Ему вдруг показалось важным спеть не банальную попсу, а что-нибудь значительное, подходящее случаю. На ум приходили только оперные арии, но арии – это, пожалуй, слишком значительно.
– Что петь-то? – спросил он.
– Господи! Что хочешь, то и пой, только быстрее!
Вот! Нашел кое-что подходящее! Егор