Кошмар победы. Князья и воины. Любовь Сушко
все вместе они все равно никогда не смогут – и только в этом пусть малое, но все-таки было утешение.
Вот с такими горькими помыслами и мчались они навстречу схватке и врагам своим. Но Игорь еще никак не мог понять, почему молчит его брат о том, что Рюрик был у него, разве не должен он был сказать ему о том в первую очередь, зачем из этого какую-то глупую тайну делать, а может и не глупую. Он хочет уберечь его от разочарований или что-то затевает – вот что больше всего волновало его в те минуты, когда они были так близко, и все-таки и родной брат казался таким далеким и непонятным созданием, как и те властелины, с которыми греха не оберёшься.
Он ждал, пока ему обо всем поведает Всеволод, но тот угрюмо молчал. И это волновало его больше, чем то, что поджидало их впереди.
– Заставь его отказаться от похода, если не можешь остановить его, – снова услышал он голос Рюрика, и не мог понять шутит ли он и издевается или говорит серьезно.
– Я не сделаю этого, не собираюсь даже говорить с ним о том.
Злорадное самодовольство мелькнуло в тот миг во взоре у Рюрика, и показалось Всеволоду, что именно этого он от него и добивался, из-за таких его слов и проделал весь этот путь. И он снова и снова смотрел на брата своего. Что заставляет его так поступить, зачем устремился он в бескрайние просторы. Хитрый ли это план, о котором он даже ему не сообщает, или отчаяние. И что из всего этого выйти может. Игорь не похож на глупца и на самоубийцу, жизнь ему дороже, чем всем остальным. Что же его заставляет так безрассудно поступать, раз даже Рюрик радости своей не скрывает, предчувствуя грядущие события. Но он постарался не думать об этом. Пока негоже было такие помыслы в душе своей холить и лелеять.
№№№№№№
Рюрик совсем не знал Игоря. Возможно, через него он и хотел что-то выведать, а потом для себя решить, как ему с ними обоими быть дальше. Но и Всеволод удивился тому, что он совсем не знает своего брата. Иначе, не ломал бы себе голову над тем, что и как делать теперь. И не мчался бы в неизвестность, почти уверенный в том, что назад они не вернутся. И радость от этого получит Всеволод, и все, кто замерев, ждут исхода их похода.
Но не позволит он врагу своему себя жалеть, ни за что не позволит, в этом можно не сомневаться.
В тот момент Игорь думал о Святославе. Он почти не помнил его и не знал, чем и как тот живет в последнее время. Он ли посылал Рюрика к Всеволоду, или тот сам туда отправился. Но ведь он словом не обмолвился. И кроме досады, наверное, ничего не испытал. Когда еще был жив отец, он говорил о том, что они могли положиться на него и искать у него защиты. Но молчание его странным каким-то стало ему казаться. Так как же это можно понять? Он допустил Рюрика на свои земли и позволил ему заключить соглашение. Так же он позволил бы схватить Игоря и держать его в темнице. И этот страх удерживал его от свидания со Святославом. Было очевидно даже издалека, что ничего он против