Одинокий. Рассказы. Александр Ступин
тем более, заявление-то никто писать не стал».
Время шло. Местные лишний раз парнишку не звали, но от помощи его не отказывались, и были настороже.
Парнишка тем временем вырос. Бородёнка у него, как лишайник в лесу, волосы такие же. По человеческим обычаям жить стал: брился-стригся, одеколоном пользовался, даже зубы чистил. И одевался тоже как человек, а где ж он другое-то возьмёт? Но, поскольку роста был небольшого, не выше ребёнка десятилетнего, ему всё детское и доставалось. Со всей деревни несли, и свои, и чужие.
Местная детвора с ним не играла, побаивались. Он тоже их сторонился, игр детских не понимал, и, самое главное, общаться с ним тяжело было. Понимать – он понимал, что ему говорили, а сам говорил тяжело.
II
К тому времени дачники у нас объявились. Места-то красивые: лес, речка, озеро, и от города недалеко. Колхозов-совхозов к тому времени не стало, поразрушили всё.
Вот, церковь стали восстанавливать. Она у нас красивая была, да в дни окаянные разрушили её, потом война была. Батюшку назначили. Хороший такой батюшка, отец Иоанн, с Украины, или нет, белгородский. Но всё: «шо» да «гы».
Когда отстроили колокольню, привезли колокол. Ну, конечно, не такой, что раньше был, откуда столько денег взять, но тоже – немаленький. Кран огромный приехал. Вот идёт работа по подъёму колокола. Всё хорошо, строители поднимают, отец Иоанн в сторонке с жителями наблюдают.
Поднимает кран колокол медленно. Сначала с машины его снял, а потом осторожно поворачивается к колокольне и вверх несёт. На небе – ни облачка, ветра почти нет. Всё складывалось замечательно. Ещё немного, и заведут его под балку, на которой он должен висеть.
И вдруг опоры у крана начинают продавливать землю. Может, там пустота образовалась, песок подвымыло, или грунт неустойчивый, поди – разберись. Крановщик-то опоры выдвинул, как положено, и пока на одну сторону тяжесть была, кран стоял, а как только поворачивать начал, то опора со стороны церкви стала в землю уходить. А где одна, там и другая. Все четыре колеса с противоположной стороны от церкви плавно оторвались от земли, машина накренилась, и стрела крана оперлась на стену колокольни. У крановщика лицо всё взмокло от пота, не знает, что делать.
Вместе со всеми и наш банный стоял. Вначале он в восторге был, пальцами водил, бурчал что-то. А ему объяснить пытались: «Упадёт, дескать, кран-то, и колокол разобьется. Да что тебе говорить? Всё равно, ничего не понимаешь». А парнишка глаза таращил, лоб морщил и постепенно допёр, что кран упасть может, точнее сказать, грохнется с минуты на минуту. Он тогда стал мужикам что-то объяснять, лопочет им, руками машет, но они его не слушали: «Дошло, наконец. И без тебя знаем. Да что сделать-то можно?»
Парнишка аж весь трясся от возбуждения. С ним такое случалось. Поэтому никто особенно внимания не обратил на это, все на кран смотрели. Ситуация на тот момент безвыходной стала. Слишкомжарко же стал туда-сюда бегать. То вокруг