Параллельный мир. Вадим Федоров
у меня вот тоже заражение было. Нож, говорят, ржавый.
– Вот-вот, – Гиви даже приподнялся от волнения на кровати, – центр Европы, а у них ножи ржавые. Им лень нож спиртом протереть, прежде чем человека резать. Пидорасы.
Я не стал поправлять Гиви и рассказывать о том, кто именно не протёр нож. Вдруг навалилась усталость. Я закрыл глаза. Задремал.
Проснулся я от какого-то щёлканья. Рядом, на соседней кровати, лежал Гиви и перебирал чётки, бормоча себе что-то под нос. Щёлк, щёлк…
– Молитвы читаешь? – спросил я товарища по несчастью.
– Суры, – поправил меня Гиви, – и даже не их, а начало, во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного.
– Ты мусульманин, что ли? – спросил я.
– Да, – кивнул Гиви, – мусульманин.
– Странно, – удивился я, – я думал, что грузины православные, как и русские.
– Мусульмане есть в любой нации, – заученно ответил Гиви, – почему я должен быть той же веры, что и большинство? Я выбираю веру сам, без всяких оглядок на то, кого больше или кого меньше. Кстати, ты христианин? Если да, то где твой нательный крестик?
– Дома лежит, – проворчал я, – цепочка порвалась.
– Золотая цепочка? – уточнил Гиви.
– Золотая, – подтвердил я, – и крестик золотой, с бриллиантами. А что?
– Да ничего хорошего, – вздохнул Гиви, – если бы ты был истинно верующим, то крестик бы у тебя был обычный, без бриллиантов. И носил бы ты его на верёвочке. А так показуха одна, а не вера это.
– Послушай, уважаемый, – я приподнялся на локте, – моё отношение с богом – это моё личное дело. И моё личное дело, какой крестик и на чём носить. Я же не лезу в твоё мусульманство и суры твои не критикую.
– Уважаемый, – передразнил меня Гиви, – без веры человек слаб и беспомощен. Истинная вера помогает человеку жить. Не важно, мусульманин он или христианин.
– Жить человеку помогают мозги, – я откинулся на подушку, – только не у всех они есть.
– У большинства населения мозгов нет, – улыбнулся Гиви, – они овцы. А овцам нужны пастухи.
– Это я и без тебя знаю, – сказал я, – в школе учился. А ты себя пастухом или овцой считаешь?
– Я пастух, – вдруг серьёзно и даже как-то торжественно ответил Гиви, – я не просто повторяю, что написано в Коране. Я умею вселить веру в сердца других людей.
– А я не пастух, – отозвался я со своей кровати, – я, скорее, волк-одиночка.
– Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, – хмыкнул Гиви.
Я хотел ему возразить, но не успел. Вошла Злата.
Она поздоровалась. Подошла к моей кровати. Проверила повязку.
– Вах, какая красавица, особенно сзади, – причмокнул со своей кровати Гиви, – я бы…
– Ты бы помолчал бы, – прервал я его, – это моя женщина.
– Извини, – тут же отозвался Гиви, – я не знал. Извини. Язык мой – враг мой. Красивая у тебя женщина.
– О чём вы говорите? – спросила Злата, оглянувшись на Гиви.
– Он говорит, что ты красивая, –