Остаюсь оптимистом. Михаил Горбачев
Раису, но особых возражений не последовало. Еще раньше я написал директору МТС письмо-обращение с просьбой дать мне возможность поработать по моей старой профессии – помощником комбайнера. Объяснил, что у меня в жизни предстоят большие события, и я нуждаюсь в деньгах. Получил разрешение. Раиса уехала на каникулы в Башкирию, но своим родителям ничего не сказала.
Вот так мы, полагаясь на самих себя, решили самый главный вопрос для нас. Я приехал в Москву с деньгами. Приехал раньше, чтобы встретить Раису. Боже мой, как мы были рады, встретившись на Казанском вокзале. Начались прекрасные, неповторимые дни переживаний… Надо было сшить свадебное платье, мне впервые в жизни заказали костюм из ткани темно-синего цвета, которая называлась «Ударник». Тогда же перед регистрацией мы сфотографировались в художественном фотоателье у метро «Кировская». Это самые лучшие фотографии в нашем фотоальбоме.
Свадьбу наметили на ноябрьские праздники. С регистрацией не спешили. Но как-то шли по мосту через Яузу в сторону Преображенской площади. Сразу за мостом находилось здание ЗАГСа Сокольнического района. Я предложил Раисе:
– Давай, зайдем.
– Давай.
Зашли, выяснили, какие документы необходимы для оформления брака, подали заявление.
А до этого было морозное утро 5 марта 1953 года…
В аудитории № 16, где обычно читались общекурсовые лекции, – мертвая тишина. Входит преподаватель и трагическим голосом, сквозь слезы сообщает о последовавшей на 74-м году безвременной кончине… Среди студентов были люди из числа тех, чьи родственники пострадали от репрессий, кто тогда уже – в той или иной мере – осознавал тоталитарную сущность режима. Однако основная масса студенчества глубоко и искренне переживала эту смерть, воспринимая ее как трагедию для страны. Примерно такое чувство, не буду кривить душой, охватило тогда и меня.
Свое выпускное сочинение в школе я писал на тему «Сталин – наша слава боевая, Сталин – нашей юности полет». Получил высшую оценку, и потом еще несколько лет оно демонстрировалось выпускникам – как эталон. А я ведь знал реальную жизнь и кое-что из того, что творилось в годы его правления.
Недавно прочитал письмо академика Андрея Дмитриевича Сахарова, относящееся к этим мартовским дням 1953 года: «Нахожусь под впечатлением смерти Великого Человека. Думаю о его человечности…» Значит, не одному мне это было свойственно.
В те дни, казалось, не было задачи более важной, чем проститься с товарищем Сталиным. Мы пошли с группой сокурсников. Медленно, с трудом продвигались целый день, часами стоя на одном месте. Успешно обошли переулками Трубную площадь, где произошла страшная давка, стоившая жизни многим участникам скорбного похода. Квартал за кварталом двигались целую ночь. Наконец, дошли до гроба.
Раньше во время праздничных демонстраций мне не приходилось даже издали видеть Сталина. Теперь в Колонном зале впервые увидел его вблизи… мертвым. Окаменевшее, восковое, лишенное признаков жизни лицо. Глазами ищу на нем следы