Испытание реализмом. Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: традиция и новаторство» (к 60-летию писателя). Коллектив авторов
с товарищами был чрезвычайно ехиден. Когда много лет спустя я узнал, что он сменил свою изумительную, Богом данную фамилию на рахат-лукумный псевдоним, то был поражен. Ведь тот же Николай Глазков, из которого, по сути, и вышел весь наш отечественный «концептуализм», отдал бы половину своей печени за фамилию «Запоев». Всю печень, конечно, не отдал бы, так как был человеком серьезно пьющим. Кстати, знаменитый поэт-сатирик Владимир Вишневский учился на нашем же факультете, но курсом старше и сочинял вполне лирические стихи под Рождественского, например, про мальчика, подающего во время футбольного матча мячи. На самом деле он, разумеется, имел в виду себя, начинающего поэта, который еще всем покажет. Показал!»1
Мне вспоминается первое публичное выступление Ю.М. Полякова. Это было в актовом зале нашего института. Как всегда собранный и аккуратный, безупречно одетый, он очень волновался. Об этом выступлении дебютант впоследствии писал: «Странное чувство испытываешь, выходя читать стихи залу. Еще минуту назад ты был абсолютно уверен в своей гениальности, но, увидев устремленные на тебя глаза слушателей, вдруг осознаешь, что ты, идиот, совершенно напрасно вознамерился морочить людей своей рифмованной белибердой. Освищут, зашикают – и поделом. Нет, еще хуже: отреагируют мертвым, ледяным молчанием. Впервые я читал стихи публике на каком-то студенческом празднике в переполненном актовом зале МОПИ имени Крупской. Это были пародии. Я сочинил «Мартовский триптих», пытаясь представить, как могли бы написать про весенних кошек Асадов, Евтушенко и Вознесенский – в те годы популярные до невменяемости. За несколько минут до выхода я решил еще раз проверить себя и шепотом прочитал пародии какому-то слонявшемуся за кулисами старшекурснику.
– Чепуха! – констатировал он, выслушав.
Тут меня объявили, я побрел на сцену, как на казнь, и зачем-то начал декламировать… Зал засмеялся и долго мне аплодировал.
– Здорово! – похвалил тот же старшекурсник, поймав меня, окрыленного, за кулисами»2.
Действительно, это был успех и серьезная заявка на будущее. Творчество Ю.М. Полякова будет изучаться и уже изучается как в литературоведческом, так и в лингвистическом аспекте. У нас на факультете, например, язык произведений Ю.М. Полякова исследуется преподавателями Е.Г. Хромовой и Н.Л. Копосовой. Творчеству нашего знаменитого выпускника посвящают свои научные работы студенты. Хочется надеяться, что факультет останется для него родным домом, где его ждут, где всегда рады встрече с ним.
Ю.М. Поляков:
− Позвольте небольшой комментарий. Это еще вопрос − успешно я начинал или нет. Повесть «Сто дней до приказа», написанную в 1980 году, разрешили напечатать только в 87-м, а «ЧП районного масштаба», законченную в 81-м, опубликовали в 85-м, обе в журнале «Юность». Другое дело, что одни любой конфликт с властью воспринимают как катастрофу, не прощают своей стране обид, а другие (и я в их числе) относятся к этому как к болезненным,
Время прибытия / Юрий Поляков. – Москва: АСТ, 2015. – 672 с. (Собрание сочинений Юрия Полякова). С. 27–28.
Там же, с. 31–32.17