101 разговор с Игорем Паниным. Игорь Панин
что, личности? Какой след они оставили в его жизни? Оставили? Назовите хотя бы одну личность среди этих женщин.
– Насчет личности не скажу, но на память приходит, допустим, мать его ребенка, Генриетта Меньшикова.
– Мать его ребенка, вот именно. Ну и что же? Он о ней рассказывал: «Знаешь, мне в Николе не с кем было словом обмолвиться. Гетта хорошо баню топила, приедешь после своих странствий, отдохнешь, но…» Вот так вот. И больше ничего о ней. Все понятно. И вот эти женщины, о которых ему даже нечего было сказать, потом начали обливать меня грязью… Я ему отдала всю себя, посвятила ему свою жизнь даже после того, как была признана убийцей, а что они для него сделали?
– Вы очень привлекательная женщина, как принято сейчас говорить (тогда так вряд ли говорили), «сексуальная». Это не только по фото заметно, но и многие вспоминают о вас как о роковой красавице, которая сводила с ума мужчин, не одного только Рубцова. А почему личная жизнь после него не сложилась?
– О какой личной жизни может идти речь? Да, я была еще довольно молодая, 38-летняя женщина, когда освободилась из мест заключения. Но женского счастья в жизни больше испытать не довелось. Других таких людей, с которыми настолько хорошо и интересно, я не встречала. Вам, наверное, трудно представить, но все эти годы после смерти Рубцова – я не расстаюсь с ним. Он живет во мне, со мной. Каждый день я вспоминаю его строчки, его лицо, образ. И хочу сказать: если и было какое-то очарование в моей жизни, то это только Николай Рубцов. Нас с ним не разделить. Как бы ни пытались нас выставить с ним врагами, – все это бесполезно. У нас с ним была любовь. Настоящая. Большая. Я осиротела без него.
– Я, наверное, сейчас скажу довольно бестактную вещь, но тем не менее. Вы хотели бы соединиться с ним после смерти, хотели бы быть похороненной рядом с ним?
– Да, он говорил: «Ты знаешь, Люда, я любил тебя». Почему-то он это в прошедшем времени говорил, видимо, предчувствовал свою смерть: «Уж кого любил, так это тебя. А если бы ты со мной еще легла, то мне было бы приятно. Ой, как мне было бы приятно…» Но нет, этого не надо. Не хочу, чтобы его могилу заплевали мои враги, если я рядом буду лежать. Ни в коем разе! Вот если после смерти я буду достойна как поэт, то хотелось бы сидеть рядом с ним в Тотьме, на лавочке, беседовать. Памятник там такой, где он одиноко сидит на лавочке. И ему без меня скучно. Я это знаю.
«Независимая газета», 13 января 2011 г.
Виктор Ерофеев: «Я не русофоб!»
Известному писателю «светит» 282-я статья
– Виктор Владимирович, в последнее время идут жаркие споры вокруг вашей книги «Энциклопедия русской души», вас обвиняют в разжигании межнациональной розни, в русофобии. Почему именно сейчас, ведь это старое ваше произведение?
– Эта книга вышла 10 лет назад. Тут, конечно, стоит нанять следователя или частного сыщика, который смог бы распутать этот клубок – откуда взялась инициативная группа граждан и для чего потом их инициативу поддержали наши замечательные националисты из