Истории жизни (сборник). Анна Гавальда
случилось с Матильдой?
Он посмотрел на меня. Открыл и тут же закрыл рот. Скрестил ноги и через секунду изменил позу. Встал. Помешал угли в камине. Опустил голову и прошептал:
– Ничего. Ничего не случилось. Или почти ничего. У нас было так мало дней, так мало часов… Знаешь, и правда почти ничего.
– Вам не хочется об этом говорить?
– Не знаю.
– Вы больше никогда не виделись?
– Виделись. Один раз. Несколько лет назад. В саду Пале-Рояля…
– И что?
– А ничего.
– Как вы встретились?
– Знаешь… Если начну рассказывать, то нескоро закончу…
– Я ведь сказала, что не хочу спать.
Он принялся рассматривать рисунок Поля. Ему было трудно начать.
– Когда все это было?
– Это было… Впервые я увидел ее 8 июня 1978 года, около одиннадцати утра по местному гонконгскому времени. Мы находились на двадцать девятом этаже башни Хаятт, в кабинете господина Сингха – ему понадобились мои услуги, чтобы начать бурение где-то на Тайване. Чему ты улыбаешься?
– Вашей точности. Она с вами работала?
– Она была моей переводчицей.
– С китайского?
– Нет, с английского.
– Но вы ведь говорите по-английски, разве нет?
– Не слишком хорошо. Недостаточно хорошо для столь серьезных переговоров – это дело тонкое. Языком надо владеть виртуозно. Не улавливаешь подтекст – теряешь контроль. Я к тому же не владел терминологией, чтобы обсуждать технические тонкости, а кроме того, никогда не мог привыкнуть к китайскому акценту. В конце каждого слова мне мерещилось «тинь-тинь», если вообще хоть что-то удавалось разобрать.
– Ну и что?
– А то, что я был совершенно сбит с толку. Готовился работать со старым англичанином, переводчиком из местных – Франсуаза полюбезничала с ним по телефону и пообещала мне: «Увидите, он настоящий джентльмен…»
Куда там! Вообрази – я прилетел, огромная разница во времени, нервы на пределе, я волнуюсь, трясусь как осиновый лист – и ни одного тебе британца на горизонте. Сделка очень важная, обеспечит работой нашу фирму на два года вперед, если не больше. Не знаю, можешь ли ты все это понять…
– А чем вы торговали?
– Продавали емкости – баки.
– Баки?
– Ну да… Но не бытовые, не обычные, а…
– Да ладно, мне все равно! Продолжайте!
– Так вот, я был на взводе. Работал над этим проектом много месяцев, вложил в него кучу денег. Фирма залезла в долги, да и собственные деньги я потратил. То, что я затеял, позволяло мне оттянуть закрытие завода в Нанси. Там работало восемнадцать человек. А на меня еще наседали братья Сюзанны, эти бездельники, караулили каждый мой шаг, и я знал, что в случае чего они меня не пощадят… В довершение всех бед я страшно мучился несварением, уж извини за такие подробности, но я… Короче говоря, я вошел в этот кабинет, готовый драться не на жизнь, а на смерть, и, поняв, что вручаю свою судьбу этой… этому созданию, чуть в обморок не грохнулся.
– Но почему?
– Знаешь, нефтяной бизнес – это мир мачо. Сегодня все немножко иначе, но тогда женщин в нем почти не было…
– Ну да, к тому же вы и сами…
– Что