.
ругался, но метод перенял на вооружение. И чем только не завиляешь ради высокой цели!?
Главное – чтобы сработало.
Через несколько дней местного календаря в приют пришла ещё одна изящная самочка, которую Борис Ильич сразу окрестил про себя «Норой». Нору сопровождал огромный самец, получивший прозвище «Бычара».
После долгих блужданий у клеток с «питомцами» они остановились как раз напротив нашего многострадального героя, чтобы обсудить увиденное.
И тут уж Ильич не упустил своего шанса! От души сплясал гопака.
И задницей вилял, как заправская стриптизерша (вверх-вниз, вправо-влево), и подпрыгивал, и тёрся о прутья всклоченной полуседой шевелюрой закатывая глаза, и трогательно так лапку, тьфу, ладошку через решётку тянул… Короче, отличился!
Аборигены с удивлением, но внимательно и терпеливо досмотрели представление стареющего идиота-клоуна до финала. Потом о чём-то лопотали на своём глупом языке. Вернее, гыркала в основном Нора. Видимо, она и выбрала Бориса Ильича! Стройная, статная рыжая «доберманиха».
Нора была единственной представительницей местной расы, к которой Ильич не почувствовал антипатии с первого взгляда. Правда, при этом он по выходу из питомника без зазрения совести не преминул предпринять попытку к бегству, за что неумолимо получил резкий удушающий удар током и грозный окрик, вернее, «орык» со стороны Бычары.
– Кхы! Кхы! Кхы! Гады. Быстро на привязь посадили, – растирая ушибленную шею, закашлялся Ильич.
– Ну, ничего! Ничего! Впредь буду осторожнее. Прощай, Али!
– Прощай, Боря, – густой местный воздух донёс до ушей голос далёкого друга.
Борис Ильич попал в молодую, по местным меркам богатую семью. Детёнышей у Норы с Бычарой пока не было, а потому всю свою материнскую любовь и нежность самочка направила на него. Она с удовольствием возилась со своим питомцем: играла, выгуливала, облизывала языком, как сука лижет щенка (процесс не очень приятный). Нора кормила его разнообразными незнакомыми, но довольно вкусными кушаньями. Да так, что через некоторое время щёчки у Бори порозовели, а пузико изрядно округлилось. Шерс… волосы на голове заметно подросли, стали мягкими и шелковистыми, как у младенца. Одежда затрещала по швам.
В общем и целом у них с Норой установились замечательные отношения, и Борис Ильич стал даже испытывать чувство этакого неудобства при мысли о том, что в конце концов ему придётся обмануть это добрейшее создание.
Зато с Бычарой дела не заладились с первой же ночи, проведённой питомцем в их огромном оранжево-фиолетовом доме.
В сущности, Ильич сам виноват. Не осмотревшись, не поняв сути вещей и порядков обустройства, он решил по возможности форсировать подготовку побега и в первую же ночь принялся готовить подкоп.
Найдя в одной из комнат твёрдый кристалл, Ильич забился в дальний угол, где долго ковырял им стены. Проход так и не прорыл, а вот на неприятности нарвался. Если перевести на понятный для человека язык – испортил и порвал обои, за что утром получил по полной