Сотник. Позиционные игры. Евгений Красницкий
баба в мужском деле порой жестче и безжалостней любого мужика может оказаться. Тормоза, что ли, отказывают, когда гендерные различия самой приходится в себе убивать? Мать до такого еще не дошла, да и вряд ли дойдет – пока только предположила. Допустила то, что никому бы из мужиков и в голову не пришло бы. Хм… лучше все же не проверять – сможет или нет она сама ТАК решить, если край придет».
– Ну это ты зря! – поморщился Мишка. – Насчет крови ты права, но не с той стороны. Конечно, такая дурь никому из ратнинцев в голову прийти не могла, а вот уже пролитую кровь использовать – это запросто. «Поднявший руку на хозяина повинен смерти» – не на пустом месте появилось, дед этого закона не нарушит. Не может, не дадут ему. И права ты, что те, кто открыто шипит, не так страшны, как те, кто в лицо улыбается и молчит. Только поименно всех их искать смысла нет. С этими… дударями мы еще разберемся, но они говорят не сами за себя, матушка. Они – голос той части Ратного, которой не нравятся перемены в жизни сотни и села, точнее, то, в какую сторону эти перемены разворачивают все Погорынье и с какой скоростью. А еще больше им не нравится то, что во главе Ратного в такое время стоят не они, а мы. Значит, и все сливки с этих перемен достанутся нам, а не им, – Мишка коснулся гривны. – Уже достаются!
А тут удобный случай подворачивается: сотника загнать в ловушку, потому что, с какой стороны ни подойди, любое его решение оборачивается немалой кровью. Если он не согласится казнить моих ребят, отговорится тем, что они из своих семей вышли, то можно обвинить его в нарушении вековых устоев, в том, что пренебрегает безопасностью всего села, из-за чего уже погибло немало ратнинцев. И потом взять виру за их кровь, то есть разорить Лисовинов так, чтобы ни крошки, ни гвоздя ржавого не осталось. А в придачу к этому ещё и божьего суда потребовать… У нас в роду взрослых мужчин не так уж и много осталось, быстро управятся.
Если же воевода согласится, то тут два выхода, и оба для наших противников опять выгодные. Выдам я отроков – не останется у Лисовинов больше Младшей стражи, ибо кто нам после такого поверит? Не выдам, ослушаюсь приказа – это прямой бунт против княжеского воеводы и раскол в роду. Со всеми вытекающими.
– С чем, с чем? – не поняла Анна.
– Со всем, что за такое ослушание положено, матушка. В общем, как ни кинь – везде клин. Так что не дурит дед, а злится, оттого что загнали его в безвыходное положение. Если бы твое предупреждение вовремя не подоспело, большой кровью все умылись бы, зато сейчас не только дед голову ломает. Те, кто его под руку толкал, тоже влипли, с полной уверенностью, что против них всего-навсего слишком резвый внук воеводы… – Мишка зло дернул щекой. – Но им в Ратном как раз сегодня растолковали, что на самом деле они замахнулись на сотника князя Туровского и на зятя князя Городненского. А это уже совсем другой расклад. И тут мы можем играть свою игру.
«Тпруу, сэр Майкл. Не вздумайте ненароком брякнуть про козыри с джокерами – и без того у леди Анны вид задумчивый до томности. Не перегрузить бы…»
– А вот теперь давай, матушка, прикинем, кто