Искры и звёзды. Александр Николаевич Лекомцев
цветы,
Что цветут в небесах.
ЛИВЕНЬ
Штормит на заливе,
И волны гудят.
Во Владике ливень,
Похожий на ад.
Водитель трамвая,
Впусти-ка в вагон!
Я счастлив без края
И сходу влюблён.
Трамвая водитель,
Такие дела,
Как солнце, глядите,
Рыжа и мила.
Ты стала мне ближе,
Средь яростных струй.
Красавице рыжей
Дарю поцелуй.
Она обнимает,
Целует меня.
Ведь всё понимает…
Мне надо огня.
Трамвайное солнце,
Мне в душу течёт.
Я страшный, как стронций,
И мокрый, как чёрт.
Беситесь, воркуя!
Протест ваш во мне,
Что водные струи
На блеклом окне.
Вези меня, радость,
За далью следя!
Я вышел из ада,
Из ада дождя.
С дождями мой ветер
И в солнечном дне.
Один я на свете.
… Не плачь обо мне.
* * *
В наблюденьях своих личных
Я постиг за пять минут:
Тут у нас, в краю бесптичном,
Рьяно задницы поют.
Птицы певчие – по клеткам,
Вот судьбина соловья.
Вся расписано по… веткам,
Каждой заднице – своя.
Объявили себя сами
В свалке круговых порук
Соловьями и дроздами.
Задницы поют вокруг.
Им почёт без разговора…
Дуракам – большой привет!
Не отмыться от позора
Нам ещё две сотни лет.
Ах, какие чудо-песни!
Сколько чувства, мастерства…
Станут вечными, хоть тресни,
От жилетки рукава.
Сколько грохота и свиста
На поруганной крови.
Будут задницы в солистах
И в навозе – соловьи.
ЗОЛОТОЙ РОГ
Три списанных матроса,
Но не судите строго,
Три непутёвых краба
Среди бела дня,
Застенчиво и просто
У Золотого Рога.
Стремительно, не слабо
Ограбили меня.
Но шли за мною крали,
Семь душек гениальных.
Мы шли из интереса
Под вечер в ресторан.
Матросов обобрали
До самых гениталий.
Вернули поэтессы
Все деньги в мой карман.
Но только я в смущенье.
Как некрасиво вышло.
Я добрый, что горилла,
Матросам всем дружок.
В порядке угощенья,
Как повелел Всевышний,
Матросам подарил я
С капустой пирожок.
Идём в разгул, подружки,
Я с вами вечно буду.
Матросам нашим слава
И даже мне чуть-чуть.
Люблю я завитушки
И женские причуды.
Ведь я имею права
Немного отдохнуть.
Твари не божьи
ПОСЕЯННОЕ
Ветер