Песни выбрали меня. Лев Лещенко
пением в начальной школе я отдавался всей душой, но всегда находились еще какой-нибудь кружок, секция, которые тянули меня к себе как на канатах. Например, я просто обожал свои занятия в кружке духовых инструментов, где играл на блестящем медном альтгорне. Мне в равной степени интересно было все. Тогда же я записался и в секцию по плаванию и стал серьезно им заниматься.
Когда я перешел в третий класс начальной школы, меня принял в свой хор Сокольнический дом пионеров, где регулярные, три раза в неделю, двухчасовые занятия отнимали у меня много времени. Но я никак не мог подумать, что пение станет для меня главным занятием в жизни. Я все меньше проводил времени во дворе, болтаться без дела было уже скучно, душа и тело требовали нагрузки.
Детский хор Сокольнического дома пионеров под руководством Анатолия Чмырева был знаменит в те времена. С этим хором, где я выступал запевалой, впервые попал на радио на запись концерта. Детей всех очень стращали этим событием, и что, мол, это большая честь, что мы должны понимать, какая ответственность на нас возлагается, ведь нас услышит вся страна, ну и так далее.
Приехали мы на радио. Перед выступлением надо было пару раз сделать прогон. И вот я начинаю запевать:
Пионерский строй веселый
По команде …
– Лещенко, ты как поешь? Давай еще раз и с самого начала! И…
Но не успел я пропеть первые строчки, как Анатолий Николаевич резким недовольным взмахом руки обрывает меня:
– Лещенко, подойди ко мне сейчас же! Не могу понять ни одного слова из того, что ты поёшь. Чего ты молчишь?! Я с тобой разговариваю, Лещенко?
Но я по-партизански продолжал хранить молчание. Анатолий Николаевич пристально вглядывался мне в лицо, будто что заметив. Потом резко взял меня за подбородок и гневно потребовал:
– А ну-ка, открывай рот! Показывай, что у тебя там!
Рот я открывать не стал, мне показалось это очень унизительным. Поэтому я сам вытащил изо рта настоящую гильзу:
– Вот, – произнес я упавшим голосом, – гильза.
– Гильза?! Нет, вы все слышали? У него во рту гильза! – закричал он, обращаясь ко всем, кто был в студии, – он кладет гильзу в рот во время репетиции! На радио! Перед концертом! Позвольте поинтересоваться, Лещенко, для чего вам гильза во рту? Чтобы лучше петь? А может быть, Лещенко, вы в Диогены записались? – продолжал он язвительно.
– Нет. Я просто так, – мне было очень стыдно, что меня засекли. Я и сам не мог объяснить, почему засунул гильзу в рот прямо во время репетиции. У отца в части солдаты мне нередко дарили и сломанные пряжки, и гильзы, и другую «мелочь», которая для любого мальчишки была настоящим сокровищем.
– Лещенко, я тебя предупреждаю, если еще раз будет подобное «просто так», не видать тебе хора, как своих ушей! – закончил он громогласно.
Не скажу уже сейчас, испугался я тогда или нет, помню только, что гильзы в рот я больше себе не клал.
Начальную