Браслет с Буддой. Инна Бачинская
ее выражение досады, она уже не уверена, что поступила правильно. И подруга говорит – рассосется, не бери в голову, тебе все кажется. Этот Александр Шибаев… Серьезный мужчина, вопросы задает в лоб, смотрит – как будто не верит ни одному твоему слову. Она зябко передергивает плечами, хотя в квартире жарко. Может, не надо было? Вообще не надо! Может, кажется? И с прической вылезла… Кто только за язык тянул! Его аж перекосило.
Она моет посуду и думает о Шибаеве…
…Он был на похоронах Варги. Тот, кто однажды назвал себя мстителем. Высокопарно, но в точку. Разве он не мститель? Мститель и есть.
Ему было интересно посмотреть на семью шантажиста, чью судьбу он так резко изменил. Жена, толстая неприятная бабеха, бледная тонкая дочка, обе в черном, заплаканные. Коллеги, друзья, соседи. Виновник скорби, муж и отец, мелкий вымогатель, шантажист и рэкетир, важный, серьезный, неподвижный, со сложенными на животе руками. Ушел. Навсегда. Когда гроб опускали в страшную сырую яму, жена заголосила, и дочка прижала мать к себе и стала что-то ей говорить. Их горе было подлинным и чистым. Они осиротели. Их жалко. Им невдомек, что их муж и отец попал в капкан, который сам же расставил. Решил, что он охотник, а оказалось, что мелкий глупый хищник. Хорек.
У него мелькнула мысль, показавшаяся ему забавной. Он даже сделал шаг, чтобы подойти к ним поближе и выразить соболезнования, но после секундного колебания от этой мысли отказался. Не нужно множить сущности без необходимости… или как там сказал мудрец. Прокалываются на мелочах.
Он кивнул лежащему в гробу Варге и пошел по аллее к выходу.
Это был край кладбища, расширявшегося в сторону бескрайнего пустыря; могилы здесь были свежие, еще без памятников. Где-то здесь, подумал он, замедляя шаг. Вот! Венки, прибитые к земле дождем, черные ленты, увядшие свежие цветы… Та женщина! Он постоял у невысокого холма. Он был на ее похоронах… Когда же? Всего пару недель назад, а кажется – прошла вечность. Тут впору вздохнуть и сказать сентенциозно: как бежит время! Умная серьезная женщина… А на поверку – как все. Все до одной.
Он сжал кулаки. Он ненавидел эту женщину. От ненависти меркло в глазах. Он постоял немного, восстанавливая дыхание, и неторопливо направился к воротам кладбища. На полдороге повернулся и пошел обратно. Должна быть еще могила… Той, самой первой. К сожалению, он не был на погребении, не получилось. Но помнил дату – двадцать шестое марта, значит, она где-то здесь. Он прошел вдоль «мартовского» ряда, отсчитывая последние числа. Ничего подходящего не увидел. Он прекрасно помнил ее: лет тридцати, не больше… Красивая, с длинными темными волосами на светлом пальто. Где же она? Только здесь, больше негде – в городе единственное действующее кладбище. Пропустил? Он прошел вдоль ряда снова. С тем же результатом. Куда же она подевалась?
Он вдруг поймал себя на мысли, что ему комфортно здесь, среди усопших. Среди живых некомфортно, а среди усопших – вполне… Эти не предадут и не ударят. Комфорт, умиротворение, вечный покой. Он угрюмо усмехнулся. Значит ли это, что он тоже… усопший? Восставший усопший? Зомби, у которого на месте сердца пепелище? Он ходит среди живых, и никто не догадывается, что он нежить. Он говорит с ними, здоровается,