Заговор гордых. Тайные хроники. Том 1. Никифор Малеин
отложить порку, Орлик решил сбежать на весь день из поместья. Было воскресенье, от работы на конюшне его освободили, а трубы пусть почистит кто-нибудь менее расторопный. К тому же по воскресеньям все поместье полдня молится в церкви, а он – раб и сын язычника славянина, не обязан протирать коленки со всеми.
Быстро одевшись, юноша набил рот сушеными смоквами, бросил в котомку две хлебные лепешки, кусок сыра и вяленую рыбу, и побежал к воротам. В долине мальчишки устраивали «каменные войны», городские против окрестных: становились по разные стороны рва и метали друг в друга камни. Как раз можно было успеть. Однако ускользнуть из имения не получилось – ворота были заперты и охранялись невесть откуда взявшимися военными. Пришлось вернуться.
Орлик попробовал читать «Энеиду» Вергилия – не вышло. Его мать хоть и была рабыней, но происходила из знатной, разорившейся семьи. В молодости ее продали за долги в рабство, но сына она обучила грамоте. Сосредоточиться на чтении не получалось. Мешало волнение.
Прочитав страницу раз пятнадцать, Орлик не запомнил ни слова и отложил книгу. «Гнусный рифмоплет!» – срывал он на Вергилии свое раздражение. – «Исписал же столько листов! Было у него и время, и желание. Конечно, если ты не раб, и дéла никакого полезного нет, то почему бы не марать папирус? О чем таком важном может поведать человек, родившийся в благородной семье, спины не ломавший, и рабов видевший исключительно издалека? Наверняка самое большое расстройство в его жизни – это расстройство желудка от плохо пропеченного зайца или не слишком свежих гребешков. И конечно никто не порол поэта, когда тот подглядывал за обнаженными купальщицами в пруду. А следовало бы. Может, писал бы не так занудно и тяжеловесно».
Орлик обосновался у окна и стал сооружать из цветных камешков «вавилонскую башню», ставя их один на другой. Это занятие требовало большой сосредоточенности и внимания, помогало отвлечься от дурных мыслей. Сначала больше трех камней друг на друге держаться не хотели, сооружение разваливалось. Потом, по мере того, как юноша погружался в свое занятие, башня выросла до четырех, пяти и даже шести этажей. Рядом появилась вторая такая же, третья.
Погода за окном испортилась, набежали тучи, хлопьями падал снег. Соседний дом и деревья оделись в мохнатые шапки. Потом повалило так, что все цвета пропали, а осталась только белая пелена.
Перед тем, как ставить седьмой камень на башни Орлик поднял глаза и увидел, как в белой завесе появилось черное пятно. Оно росло, приближалось и приняло очертания человека. Кто-то, закрытый с головой темным плащом, с посохом в руке, шел прямиком к дому. Уже вблизи стало видно, что на мизинце у черного человека блестел золотой перстень с рубином. Юстин!
Орлик метнулся от окна, задев рукой башенки, и камни с грохотом разлетелись по полу. Что за растяпа! Так был шанс спрятаться где-нибудь под столом и сделать вид,