Детство милое. Вячеслав Евдокимов

      К отходу лето подходило,

      И я заботился уж мило,

      Идти чтоб в школу на ученье.

      И было в том моё стремленье,

      Ведь буду скоро перовоклашка!

      Штаны готовы и рубашка,

      Чернила в чём – непроливайка,

      Пред «мелюзгой» стал задавайка,

      Букварь с картинками, тетрадки —

      И чем писать… Ну, всё в порядке.

      Учись и впитывай все знанья

      И проявляй во всём старанье.

      И мы шесть дней среди недели

      В тетрадях перьями скрипели

      И буквы громко повторяли,

      Сквозь окна пяляся всё в дали,

      Где всё азартно и знакомо,

      Где не брала средь игр оскома!

      А тут… всё палочки с наклоном,

      «Чистописанье» что дало нам,

      Да не залезть чтоб за линейки,

      И в счёте были бы умейки.

      И нам учительница сказки

      Читала, к ней стремились глазки…

      Но все мы ждали непременно,

      Когда же будет перемена,

      Чтоб побеситься до упаду!

      И с нами не было в том сладу.

      Как жаль, она коротковата,

      Не будешь в буйстве многовато…

      И вдруг устроили такую

      Себе нечаянно большую,

      Что нет такой ввек в расписанье!

      Причина – в небе рокотанье

      Мотора стало самолёта…

      Вмиг посмотреть его охота!

      А заходил он на посадку…

      Нас сдуло с парт всех по порядку,

      Не поддалися уговорам…

      А к самолёту мчались скоро,

      Крича в восторге, как галчата!..

      «Вернитесь! Стойте‒ка, ребята!» —

      Призыв учительницы сзади…

      Но мы не просто так, а ради

      Чего‒то мчались, очень рады,

      И все не слушались команды.

      Пришлось учительнице с нами

      Спешить быстрющими шагами,

      Не разбрелись чтоб, как цыплятки.

      С мотором было не в порядке

      У самолёта? Дядя лётчик

      Вокруг ходил… Ну, хоть разочек,

      До самолёта прикоснуться!

      Потом не чувствовать чтоб куце

      Себя среди мальчишек стана,

      Пытать что будут беспрестанно,

      А как он выглядел, большой ли,

      Мог поместиться ли на стойле

      Коров колхозных – по размеру,

      И были близко ли мы в меру

      От этой неба чудо‒птицы,

      Орлов прекраснейшей сестрицы?..

      А потому мы жались кучно

      Всё к самолёту, но поштучно

      Нас окрик сдвинул всех обратно,

      Что всем, конечно, неприятно…

      От полевого стана бодро

      Носили с чем‒то дружно вёдра

      Механизаторы, и лётчик

      Из них сливал уж то в бачочек,

      На самолёте что, и вскоре,

      На наше скорбнейшее горе,

      Мотора было тарахтенье,

      Винта