Волки и Тени. Ксения Крутская
и была довольна собой, чувствуя прогресс во всех аспектах своих занятий, вечерами с трудом доползала до топчана в своем домике и засыпала каменным сном.
Во время патрулирования, там, где обстановка не требовала соблюдения абсолютной тишины, Ольга и Василий, которые впервые проводили столько времени в обществе друг друга, без конца разговаривали о самых разных вещах. Сначала это общение можно было назвать скорее деловым – Ольге требовалось как можно больше информации о здешней жизни, о погоде зимой, о взаимодействии с местными жителями, о свойствах разных камней, трав и воды из различных источников. Василий охотно делился с ней всем, что успел узнать сам, а взамен буквально вцепился в нее как в богатейший источник информации о художественной литературе всего мира. Вася, который совсем недавно открыл для себя волшебство чтения как такового, уже успел обзавестись определенными вкусами и предпочтениями и спрашивал совета у Ольги, что бы ему почитать, как он выразился, «о новых странах и старых временах». Ольга для начала скопировала ему на планшет «Айвенго», «Имя Розы» и «Графиню де Монсоро». Василий в первую очередь взахлеб прочитал Дюма и теперь вечерами после окончания тренировок, лежа у костра, жуя травинку и задумчиво глядя в небо, глубокомысленно рассуждал о политической дальновидности королевского шута и непозволительных для монарха слабостях и проявлениях страстей Генриха III. Ольга слушала его с нескрываемым удовольствием, вставляла реплики, задавала вопросы, порой с жаром спорила. Она никак не ожидала, что найдет такого интересного собеседника там, где нет ни книг, ни библиотек, ни интернета, и чувствовала себя почти счастливой… если бы не постоянное скребущее чувство беспокойства, связанное с состоянием и странным поведением их учителя.
Бьёрн, казалось, добросовестно выполнял предписание Марии и семь дней отлеживался в домике, практически не показываясь на глаза. Ольга пару раз заглядывала к нему, но каждый раз заставала его спящим – или притворяющимся, что спит. Василий говорил о нем с явным беспокойством, жаловался, что тот ведет себя странно, иногда в течение целого дня не произносит ни слова, не спит ночами и словно бы отключается на короткое время посреди дня.
Через неделю такой жизни, поднявшись на рассвете, Ольга, как обычно, спустилась к Реке – потренироваться в борьбе с течением. Стоя на камне после окончания заплыва, Ольга поворачивалась на месте и оглядывала окрестности. Вдруг в утренней дымке возле ворот она увидела какое-то движение и, присмотревшись, увидела уже знакомую ей картину: Бьёрн тренировался с мечом. Движения его были медленными – в сравнении с его обычной скоростью, кроме того, он часто останавливался и менял стойку. Ольга, улыбаясь, спрыгнула со своего камня и направилась в его сторону, но Бьёрн, видимо, заметив ее, замер, а потом мгновенно исчез, словно растворившись в тумане. Ольга остановилась в недоумении, но не последовала за ним, а в задумчивости вернулась на свой камень. Что-то было