Я однажды приду… Часть IV. Екатерина Дей
приказ и всё, никаких сомнений. А я, значит, продолжаю сомневаться в исполнении, всё время пытаюсь что-то от себя добавить – вдруг не хватило, вдруг не так сделали, надо спасать. Илья уже не улыбался, внимательно на меня смотрел. Молчал и Глеб, понял, что он хотел мне сказать, не мешал укладывать в голове умные, увы, не свои, мысли. Да, я всё удивлялась: ну почему опять так, почему мои ноги так отреагировали, а всё просто – назвала Илью как исполнителя спасения Мари, а сама не доверила, рванулась сама, вдруг у него не получится. Я опустила глаза и рассмотрела свои ноги, никаких шрамов, совершенно чистая кожа, ни следа рваных кровавых ран. Умный у меня организм.
А Амиру Илья дал понять, что границы на замке, всякие границы. В сильных руках и Мари и я. Понятно, что Мари будут лечить, холить и лелеять, но сделать её фигурой в какой-то игре или интриге не позволят, они все всё понимают. И тем более, никто не позволит даже посмотреть на меня косо – Амир увидел, что Лея и Илья вместе настолько сильны, что даже без Олафа смогли снять с меня его энергию. Делают не по клятве, по твёрдому внутреннему убеждению спасти меня любым способом, хоть ценой собственной жизни. Речи о том, как себя может повести Глеб в случае нападения на меня – нет. Илья говорил об остальных, всех, кто меня окружает.
И я терпела страшную боль только чтобы стать снова свободной. Очень значимая оказалась прогулка, и для Амира, и для меня. Хорошо, что у меня ноги умные, помогают мне в понимании жизни. Я посмотрела на Глеба, и он улыбнулся, есть надежда, что я хоть немножко, хоть чуть-чуть поняла их готовность сделать для меня всё. А я только вздохнула и прошептала:
– Граница на замке, пограничники и командор на месте, Родина спасена.
Они долго молчали, внимательно смотрели на меня, первым улыбнулся Илья и процитировал:
– А любовь Катюша сбережет.
Лея удивлённо посмотрела на него, она же не слышала этой песни, а Илья вспомнил, значит, уже был тогда в охране дома, вынужденно слушал мою песню обо мне. Глеб неожиданно засмеялся, тоже вспомнил, процитировал:
– Выходила, песню заводила…
И я тихонько запела, со всхлипами и вздохами, а потом, когда допела всю песню, сказала:
– Глеб, я всё поняла, Мари – это не моя проблема, это проблема Амира.
Он длинно вздохнул, а Лея с Ильей переглянулись – что-то странно я заговорила, может, с головой плохо стало после выведения энергии Амира. Пришлось объяснять:
– Она его дочь, она его жизнь, мы спасли её, но жить с ней ему, значит – ему и беречь её. Пусть сам свою гигантскую энергию теперь изменяет, уже не просто сохранять Мари жизнь, а помогать жить. Глеб, разреши Лее с Ильей с ним поговорить, пусть они ему всё объяснят, может и Олаф чего скажет.
– Хорошо, ты права. Амир, ты можешь позвонить мне через час.
Я даже вздрогнула от того, как изменился голос Глеба. Немного подумала, коснулась маленького камешка на луке Дианы и решилась:
– Амир, только от тебя теперь зависит жизнь твоей дочери. Вы семья, только