Кровь, кремний и чужие. Михаил Баковец
было, хм, своеобразным, другого определения и не найти. Все груды и кучи были расчищены на внушительном пространстве, а затем заставлено более компактными завалами, скорее даже столбами и стопками из блоков, плит, труб и прочего постапокалипсического мусора. Практически лабиринт, разве что без тупиков. Если это дело рук чужих, то твари предпочитают ближний бой, выскакивая из-за укрытия, нанося удар и тут же прячась, если атака не увенчалась мгновенным успехом. Самое большое расстояние между штабелями плит – метров десять, а кое-где не больше четырех. От начала баррикад до спуска под землю метров шестьдесят-семьдесят.
– Вперед, – продублировал я свои слова взмахом руки, отправляя в авангард ремонтника и солдата с винтовкой «Луч».
Солдат двигался в пяти метрах за ним, готовясь открыть стрельбу на малейшее движение. Я и остальной отряд остались стоять на границе между мусором и лабиринтом, ожидая результата от разведки боем.
Чужие терпели до последнего, выжидая, когда же мы тронемся следом за авангардом. Только когда ремонтник оказался у самого спуска, с ближайшей колонны на него рухнуло что-то огромное, великолепно замаскированное под цвет бетона и грязи.
– Рраа-агхрр! – заревел чужой, когда в его руках взорвался камикадзе.
Рана точно была смертельная или очень-очень серьезной, но сразу противник не умер.
«Бдонг! Бдонг!» Басами ответили на рык неприятеля снайперы, уложив обе пули точно в широкий корпус. Брызнула кровь, почему-то зеленого цвета, полетели клочки серой шкуры. Сопровождающий ремонтника полосовал врага огненными лучами, оставляя багровые рубцы.
– Рааарг!
Чужой развернулся и, качаясь корпусом из стороны в сторону, попер на нас. Тут уже включились в работу пулеметчики, начав щедро засыпать пространство перед собою. Пули рвали тело чужого, но еще больше доставалось окружающим колоннам.
Одна из очередей прошлась по верхушке штабеля, но брызг бетонной крошки и пыли не было. Заинтересовавшись, я поднял винтовку и направил лазерный луч в это место. Прошло несколько секунд, и чужой, на котором я поджаривал шкуру, не выдержал и спрыгнул на землю.
К реву первого врага присоединился рык второго. К этому времени в поджаренном было столько свинца, что он едва шел. Зато второй сохранил всю свою сноровку, несмотря на десяток ран и ожогов. Он легко схватил солдата, игнорируя выстрел из «Луча» в упор, и оторвал тому голову одним движением толстых лап. Потом открутил руки, бросил раскуроченное и еще дергающееся тело под ноги и несколько раз подпрыгнул, сминая робота в лепешку. Я с надеждой на эту выходку смотрел и мечтал, чтобы сработала энергоячейка, но взрыва так и не произошло.
Разобравшись с солдатом, тварь бросилась в нашу сторону, ловко укрываясь от пуль и огненных лучей за преградой.
Когда она была в двадцати метрах, я бросил винтовку под ноги и снял с пояса тяжелую фугасную гранату. Перед броском выждал пару секунд, опасаясь, что ударный детонатор может не сработать при