Homo Incognitus: Автокатастрофа. Высотка. Бетонный остров (сборник). Джеймс Грэм Баллард
нужно ее взять – вдруг вождение окажется утомительнее, чем я представляю.
– Удивительно, что она согласна поехать с тобой за рулем.
– И ты не ревнуешь?
– Разве что чуть-чуть.
Решив не думать о возможном сговоре этих двух женщин, я попрощался с Кэтрин. Следующий час я провел в производственном отделе, обсуждая с Полом Уэрингом сложности в контракте, тормозящие автомобильную рекламу, где мы надеялись снять киноактрису Элизабет Тейлор. Честно говоря, все это время я больше думал об арендованной машине, ждущей меня на стоянке. Остальное, второстепенное – злящийся на меня Уэринг, тесные кабинеты, горланящие работники – словно образовывало некачественную пленку, которую впоследствии придется редактировать.
Я едва заметил, когда Рената села в машину.
– Ты в порядке? Куда едем?
Я смотрел на руль в своих руках, на пухлую приборную панель с циферблатами и указателями.
– Куда же еще?
Агрессивный салон стандартного автомобиля, форма приборной панели все больше возбуждали во мне чувство нового единения моего тела и машины; это чувство было даже сильнее, чем тяга к широким бедрам и крепким ногам Ренаты, исчезающим под красным пластиковым плащом. Я подался вперед, чувствуя прикосновение обода руля к шрамам на груди, прижав колени к ключу зажигания и рукояти ручного тормоза.
Мы добрались до подножия эстакады за полчаса. Я проехал мимо места моей аварии милю на север – до кругового разворота – и отправился обратно по пути, по которому двигался в минуты до столкновения. К счастью, дорога перед нами была свободна. На вспомогательной дороге появился черный седан, но я его обогнал. Через несколько секунд мы оказались на месте удара. Я притормозил и остановился на бетонной обочине.
– А здесь можно парковаться?
– Нет.
– Ладно, для тебя полиция сделает исключение.
Я расстегнул плащ Ренаты и положил руку ей на бедро. Она позволила мне поцеловать ее в шею, нежно пожав плечо, как влюбленная гувернантка.
– Мы виделись прямо перед аварией, – сказал я. – Помнишь? Мы занимались любовью.
– Ты все еще хочешь приплести меня к своей катастрофе?
Я двинул руку по ее бедру. Влагалище раскрылось влажным цветком. Мимо проехал аэропортовский автобус; на нас вылупились пассажиры, вылетающие в Штутгарт или Милан. Рената застегнула плащ и взяла с приборной доски новый номер «Пари матч». Полистав страницы, открыла фотографию жертв голода на Филиппинах. Глазами серьезной студентки она рассматривала фото раздутого трупа. Апофеоз смерти и увечий разворачивался под ее пальчиками, а я смотрел на транспортную развязку – в пятидесяти ярдах от места, где мы сейчас стояли, я убил человека. Анонимность этой развязки напоминала тело Ренаты с приятным набором впадин и выпуклостей, которое однажды станет таким же необычным и значительным для какого-нибудь мужа из пригорода, какими были для меня эти тротуарные камни и линии разметки.
Показался