Зачеловек. Юрий Никитин
меняется стремительно, в быт вламываются высокие технологии, но эти вот темные личности на ночных улицах с их неизменным: «Дядя, дай прикурить!» и «Подруга, давай пообщаемся!» все те же, разве что стали более назойливыми, напористыми, агрессивными. Болтуны с высоких трибун важно говорят о «культуре третьего мира», подразумевая не тот третий мир, к которому он привык: раньше имелись в виду все нейтральные страны, что опасливо держались в сторонке от двух ощетинившихся сверхдержав: США и СССР, теперь это «культура» молодежных банд, что слоняются без дела, угоняют автомобили, торгуют наркотиками, затевают жестокие драки друг с другом, нападают на одиноких прохожих.
– Отлупим? – предложил Мрак ехидно.
Олег отмахнулся.
– Пусть живут, как хотят. Они останутся в этом мире, а остальные уйдут вперед.
– И выше, – сказал Мрак, ухмыляясь.
– Да, и выше, – согласился Олег таким холодным голосом, словно говорил айсберг.
Высоко в небе проплыл с мягким рокотом милицейский вертолет, исчез за высокими зданиями. В темном небе среди звезд передвигаются в разных направлениях красноватые огоньки лайнеров, святящиеся точки спутников и обитаемых станций, дважды коротко полыхнула на полнеба реклама пепси-колы, дорогое удовольствие даже с учетом все дешевеющих технологий.
Мрак смотрел в сторону, сказал с неудовольствием:
– А вот это мне не нравится.
Четверо крепких ребят, по их звероватым рожам и налитым силой телам не скажешь, что Россия вымирает, с хохотом расставили длинные, как у фреддикрюгеров руки, перегородили дорогу молодой женщине. Она попыталась обойти, но не сумела проскользнуть между стеной и длиннолапым героем ночных переулков, он ловко цапнул за рукав. Затрещала тонкая ткань, женщина негодующе вскрикнула.
– Ты постой, погоди, – пропел один насмешливо, – насладиться поспеши… Вован, держи крепче! Сочная штучка попалась…
Женщина завизжала, начала отбиваться. Ее глаза закрывали большие очки с массивной оправой, сейчас они слетели и пропали в темноте. Мрак буркнул:
– Надо хотя бы по мордам.
Олег поморщился.
– Думай о человечестве, – напомнил он сурово. – Я же говорил, не можем спасти всех, кого сейчас обижают!.. В эту минуту по всей планете не меньше ста тысяч таких вот ситуаций, не меньше миллиона автомобилей разбиваются, падают в реку… всех не спасти, а спасти кого-то одного, это несправедливо ко всем остальным.
– Да знаю все, – сказал Мрак зло, – но где-то в твоих рассуждениях дырочка.
– Где?
– Не знаю, но есть.
Он повернулся к веселой четверке. Запах алкоголя прет от всех четверых, женщина бессильно трепыхается в руках самого здоровенного, красавец блондин, крепко зажал ей рот, еще один держит ноги, а третий попытался стащить трусики, но в нетерпении просто разорвал и отшвырнул. Четвертый лишь глазел, пальцы нервно теребят язычок «молнии» на джинсах, не уверен, паскуда, что ему позволят полезть не то, что первым, а вообще.
– Эй, – сказал Мрак, подходя,