Воскресное утро. Решающий выбор. Михаил Алексеев
месяц опытные цеха обоих заводов приступили к изготовлению комплектующих для нового производства и отработки технологических карт. И в это же время в Ярославль и Ульяновск убыли первые партии специалистов и оборудования.
1 октября 1941 года.
Москва. Штаб ВВС Красной Армии
Неожиданно после предварительного звонка в Штаб ВВС приехал уже старший майор ГБ Воронов, бывший офицер Особого отдела 45-й Гвардейской мотострелковой Красносельской ордена Ленина Краснознаменной дивизии, в настоящее время служивший где-то в верхах ГУГБ НКВД. Позвонил он Жигареву, чтобы согласовать время, и предупредил, чтобы при разговоре присутствовал его заместитель – генерал-майор Красавин.
Разговор состоялся в кабинете главкома ВВС и начался с рюмки коньяка, который привез с собой Воронов. Сначала поговорили о том, как и у кого из общих знакомых идут дела, не вдаваясь в подробности. А потом Воронов перешел к делу. И показал секретный приказ о проведении операции «Поводырь». Подписан он был лично Сталиным, и в списке на ознакомление с ним было всего лишь несколько фамилий. В том числе и Жигарев с Красавиным.
– Итак, начну плясать от печки. После участия Особых корпусов в Белорусской оборонительной операции они были выведены в тыл. И вот тогда НКВД в первую очередь и Управление кадров Красной Армии озаботились отсутствием личных дел военнослужащих из 1979 года. Они ведь все там остались. Ну, почти все. Кроме ДОСААФ. Понадобилось их составить вновь. Хотя бы со слов военнослужащих. А как по-другому? Здесь-то ни доармейского периода, ни при прохождении службы в других частях отследить невозможно. То есть с точки зрения особистов, биография каждого – чистый лист. А это не есть хорошо во всех смыслах. Ну и занялись этим делом. Заодно опрашивали, кто, что, где был, служил, кого знал, что видел и так далее. Помните, ВВС проводило бомбардировку Пенемюнде по информации одного офицера, бывавшего там в семидесятые годы? Вот и тут вспомнил один товарищ, как во время службы в Северной группе войск ездил на экскурсию. Это группа советских войск в Польской Народной Республике, – пояснил он, отвечая на вопросительный взгляд Жигарева.
– Продолжаю. Ездил он на экскурсию в одно местечко восточнее Кентшина. На развалины полевой ставки Гитлера «Растенбург». Так вот, он смог указать на карте место ее расположения и дать информацию об этой ставке, ее охране, защищенности и так далее. В рамках информации экскурсовода. Сначала, когда нам доложили вообще о ее местонахождении, проскочила мысль решить все с помощью диверсантов и десантников. Но позже, задавая дополнительные вопросы и вытаскивая из памяти этого офицера уточнения, мы пришли к выводу о практической невозможности этой операции. Посудите сами – охраняемый радиус двадцать пять километров. Лишних людей там просто нет. Все дороги в охраняемом периметре прикрыты дотами, и их далеко не по одному, поляны, подходящие для высадки десантников или легких самолетов, заминированы. Причем, по словам офицера, экскурсовод уточнил: мины в керамических