Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II. Рудольф Бармин
с. 16).
Министр внутренних дел Сипягин и князь Мещерский сумели убедить его, что люди не имеют влияния на ход истории, всем управляет Бог, а он – Николай II – его помазанник и действует согласно его внушению и потому не обязан кого-либо слушаться или советоваться. Потому и управлял Россией «как Бог на душу положит» (указ. соч., с. 16–17).
При деспотических замашках у Николая II абсолютно отсутствовала внешность властителя, властность характера – и эта мягкость, слабоволие отражались в управлении страной и постепенно расползались по империи. На самодержавие он смотрел как на нечто застывшее, не подверженное каким-либо изменениям. А ведь жизнь в период его царствования буквально бурлила. Бурно развивалась промышленность, Россия быстро покрывалась сетью железных дорог, буквально на его глазах зародился рабочий класс, резко расширились слои студентов, преподавателей, учащихся, лиц свободных профессий. Возник единый российский рынок, все теснее становилось экономическое пространство, вовлекая в товарооборот самые отдаленные участки российской территории. Под воздействием образования, промышленной специализации, политической деятельности менялся сам человек. Расширялись его интересы, он все пристальнее всматривался в проблемы российского дома, в котором жил и творил. А всмотревшись, сам начинал пытаться принимать участие в разрешении проблем, будировавших общественное сознание. Российский подданный все более проникался чувством социальной ответственности за происходящие вокруг него события, испытывая естественное желание быть субъектом истории, ее демиургом. Шел закономерный процесс становления гражданского общества. И не видеть всех этих изменений, не пытаться корректировать в соответствии с изменяющимися историческими условиями формы управления мог только слепой и равнодушный к общественной жизни, не желающий постигать ее глубины, законы, противоречия. Конечно, Николай II видел происходящие изменения в обществе, сам санкционировал наиболее существенные из них, но понять их тектонику во взаимосвязи и последствия не стремился. Что их постигать, если на все воля Божья, постигай их, не постигай, все равно будет так, как Бог задумал. И все свое правление прожил с упованием на Всевышнего. При таком фатализме, совершенно преступном для любого монарха, империя была обречена на гибель.
«Николая II государственные дела не захватывали, доклады министров были обузой, стремление к творчеству отсутствовало, абстрактно-диалектическое мышление ему было чуждо, не умел властно настоять на исполнении другими своих указаний, лишен был царственного дара повелевать, до пожилого возраста сохранил детские вкусы и наклонности» (Гурко… С. 4–6), «веру в обряды, чудеса, спиритические предсказания» (Обнинский… С. 31). В первое десятилетие больше занимался почти ежедневной охотой, чем управлением государством (Богданович… С. 274). Жил, не чувствуя почвы, а она почти уже зыбилась!
Во второй половине 90-х – начале 900-х годов студенческие, рабочие, крестьянские