Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II. Рудольф Бармин
для отправки в Петроград по бригаде пехоты с артиллерией и бригаде конницы.
26 февраля вечером и 27 февраля утром телеграммы от Родзянко о немедленном увольнении всех министров и формировании ответственного министерства.
27 февраля – приказ генералу Иванову с батальоном георгиевских кавалеров отправиться немедленно в Петроград с неограниченными полномочиями.
27 февраля – 12 часов, звонок от великого князя Михаила Александровича, который передал Алексееву просьбу доложить Николаю II о серьезности положения, немедленном роспуске правительства и формировании ответственного министерства. Николай II выслушал Алексеева и просил передать великому князю Михаилу Александровичу, «что он сам знает, как надо поступить» (АРР. Т. 2. С. 16–17).
27 февраля днем телеграмма от председателя совета министров князя Голицына с тем же предложением, что и от великого князя Михаила Александровича. Алексеев доложил о ней Николаю II, тот прочитал ее и сказал, чтобы более подобных телеграмм ему не приносили, он ничего менять в правительстве не будет и требует лишь немедленно принять решительные меры для наведения порядка, придав предсовмину неограниченные права в этом вопросе (АРР. Т. 2. С. 18). С такими же правами Николай II отправил в Петроград генерала Иванова, то есть назначил двух диктаторов! Царь явно уже утратил смысл событий и адекватную на них реакцию.
Вечером 27 февраля Николай II решил ехать в Царское Село, а перед этим главкому Северного фронта отправил телеграмму о немедленной отправке войск в Петроград. Генерал Лукомский (главный квартирмейстер при ставке) пытался решительно отговорить Николая II от поездки в Царское Село, ибо будет утеряна связь с ним и из-за непредвиденности событий в дороге. Лукомский разбудил также больного Алексеева и просил убедить царя отказаться от поездки в Царское Село и уж если ехать, то в Особую армию (составленную из гвардейских частей), на которую можно положиться, а ехать в Царское Село – это катастрофа. Вернувшийся после продолжительного разговора с Николаем II Алексеев сообщил, что царь очень беспокоится за императрицу и детей и потому своего решения не изменит (АРР. Т. 2. С. 19–20). Об императрице и детях прежде всего беспокоился в эти судьбоносные для династии и страны минуты Николай II, а не о династии, армии и стране! В 6 часов утра 28 февраля он отбыл в Петроград. Подло и трусливо сбежал с поля боя!
Вот так Николай II понимал свой долг перед Россией! Не об армии и России он думал в эти грозные дни, а прежде всего о своей семье, а фронт, Россия – катись они к черту! И после такого забвения своего царственного долга, предательства всех и вся – этот венценосный кретин еще осмеливается кого-то обвинять в обмане, трусости и предательстве! А вот другой пример служения долгу. Дядька царевича Алексея матрос К. Г. Нагорный мог спасти свою жизнь, если бы отрекся от Николая II, но не отрекся (!) и был в Екатеринбурге расстрелян за свою верность царю. А Николай II отрекся от Бога, престола и народа. Матрос исполнил свой долг до конца, император подло смалодушничал.
В многочисленных