Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II. Рудольф Бармин
социал. – полит. лит-ры, 1958. Т. 1. Ч. 2. С. 278). Жаль, не пришлось Белинскому спросить у советских чекистов: облагородились ли они на своей мясницкой работе?!
Видимо, несправедливости окружающей жизни, материальные затруднения, личное нездоровье переполняют чувства «неистового Виссариона», и искоренение недостатков скверной действительности он мыслит только на путях террора, находя в нем единственное всеисцеляющее средство: «Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливой малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную» (Белинский. ПСС. Т. 12. С. 52). Мимо такой кровожадности не мог пройти равнодушно славянофил И. Аксаков, заклеймив носителей ее «разбойниками прогресса» (Аксаков И. С. Сочинения. М., 1886. Т. II. С. 712). Думаю, не будет натяжкой, если отнесу Белинского к пионерам-теоретикам отечественного терроризма, литературный каннибализм которого вскоре пророс кровавыми всходами, каннибализмом далеко не литературным, собравшим урожай, истощивший Россию.
Реформатор, замысливший практически осчастливить человечество, уже в потенции является человеконенавистником, врагом всего человечества, ибо пытается навязать ему то, что последнему совсем и не нужно, к чему оно совсем и не готово. Люди в общем-то привыкли строить свою жизнь, свое счастье своими руками и получать от этого истинное моральное и физическое удовлетворение. И разве не абсурд, когда является Некто и говорит, что он один знает дорогу к Счастью, только необходимо ему довериться. Идея, претендующая на истину в последней инстанции, изначально дегуманистична. И человек, сознательно решивший избрать роль учителя человечества, не может не видеть во всех, кто не разделяет его взглядов на переустройство мира, врагов своих. А врагов необходимо уничтожать, если ты страстно жаждешь воплощения своей идеи в жизнь. И поэтому в силу диалектики спаситель человечества закономерно превращается в его тирана. Строить же мир всеобщего благоденствия возможно только при условии обладания реальной властью. И перед учителем человечества встает проблема: как этой властью овладеть? Применительно к условиям России второй половины ХIХ века радетели рода людского средство к овладению таковой узрели в социализме. Социализм для российских радикалов был именно средством, «фомкой», с помощью которой они и решили взломать существующие государственные устои и овладеть властью. Ибо к чему сводились все разговоры о социализме вождей мирового пролетариата от Маркса до Ленина? К уничтожению буржуазии, воцарению диктатуры пролетариата (а диктатура пролетариата массой рабочих воспринималась как власть самих рабочих, на этом моменте постоянно акцентировали их внимание и вожди их), упразднению частной собственности, эксплуатации. Насаждалась иллюзия всеобщей свободы. Вот о чем постоянно твердили на митингах и собраниях рабочих. На этом социалистический позитив и кончался. О его негативе, а именно о том, что «диктатура пролетариата» подразумевает прежде всего диктатуру революционной партии,