СМЫСЛИ. Домашняя Настольная Книга. Том II. Дмитрий Жуков
оставляет больше морщин на умственном облике нашем, чем на лице.
Страсть, которая оставляет место для смакования и размышления, не есть сильная страсть.
Судить о человеке надо, основываясь главным образом на его обыденных поступках, наблюдая его повседневное существование.
Сущая беда находиться там, где все, что вы видите, не может не занимать ваших мыслей и вас не касаться.
Те, кто расшатывает государственный строй, чаще всего и гибнут первыми при его крушении. Плоды смуты никогда не достаются тому, кто ее вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие.
Те, кто уверяет, что имеет в голове много мыслей, но выразить их не умеет из-за отсутствия красноречия, – не научились понимать самих себя.
Только глупцы могут быть непоколебимы в своей уверенности.
Тому, кто ведет под уздцы свою лошадь, идти пешком – одно удовольствие.
Тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит лишь вред.
Тот, кто не поставил себе в жизни определенной цели, не может наметить себе и отдельных действий.
Трусость – мать жестокости.
У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь – рабом другого коня.
У судей много возможностей вымещать на других свою глупость.
Увлекаемое страстью человеческой, религиозное рвение может превратиться в ненависть и зависть, и тогда вместо пшеницы и винограда оно производит плевелы и крапиву.
Удовлетворенность ума – признак его ограниченности или усталости.
Уловки и хитрости способны обмануть только глупцов.
Ум, не имеющий никакой определенной цели, теряется. Быть везде – значит быть нигде.
Упрямство и чрезмерный пыл в споре – вернейший признак глупости.
Уразуметь, что сказал или сделал какую-то глупость, – это еще пустяки: надо понять, что ты по сути своей глуп.
Философствовать – это учиться умирать.
Хороши или плохи события жизни, во многом зависит от того, как мы их воспринимаем.
Хотя чужое знание может нас кое-чему научить, мудр бываешь лишь собственной мудростью.
Ценность и возвышенность истинной добродетели определяются легкостью, пользой и удовольствием ее соблюдения. Бремя ее ничтожно. Упорядоченности, не силы, вот чего она требует.
Ценность и достоинство человека заключены в его сердце и в его воле; именно здесь – основа его подлинной чести.
Часто глаза народа насыщают тем, чем ему полагалось бы насыщать свое брюхо.
Часто законы создаются дураками, еще чаще людьми несправедливыми из-за своей ненависти к равенству, но всегда людьми, существами, действующими суетно и непоследовательно.
Человек может быть только тем, что он есть, и представлять себе все только в меру своего понимания.
Человек не способен создать даже червяка, зато богов создает