Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь. Михаил Елисеев
в компании пятерых родственников снова оказался в темнице, где и умер в 1212 году. Что же касается Рязанской земли, то она подверглась тотальному разгрому, а её столица была сожжена дотла. Со временем город возродился и отстроился, но Роман этого так и не увидел.
Вскоре число претендентов на волости и уделы в Рязанской земле резко сократилось. 20 июля 1217 года князь Глеб Владимирович и его брат Константин пригласили своего брата Изяслава и пятерых двоюродных братьев на совет в село Исады, которое находилось недалеко от Рязани. Как повествует «Рассказ о преступлении Рязанских князей»[2], когда гости вошли в приготовленные шатры и там начался пир, Глеб и Константин Владимировичи рванули из ножен мечи и бросились на родичей. С помощью наёмных половцев они перебили всех присутствующих. Были изрублены не только родственники убийц, но и множество бояр, слуг и дружинников.
Это убийство лиходеям впрок не пошло. Родственники убитых жаждали мести, собрали войска и нанесли Глебу с Константином ряд поражений. В итоге князь Глеб всё потерял и бежал к половцам, а затем сошёл с ума. Достойная кара за совершенное злодеяние. Между тем «Рассказ о преступлении Рязанских князей» конкретно называет имена погибших на том злополучном пиру. А заодно и тех, кого тоже хотели убить, но не сумели. Это «Изяслав, Кир Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб, Роман; Ингварь же не смог приехать к ним: не пришел еще час его». И здесь присутствует один очень любопытный момент.
В Галицко-Волынской летописи, которая входит в Ипатьевский летописный свод, один из убитых князей вдруг воскресает самым чудесным образом. И не просто воскресает, а принимает самое активное участие в событиях Батыева нашествия. Этот кто-то – Кир Михаил, которого галицкий летописец называет Кир Михайлович, путая тем самым крестильное имя с отчеством. Беда Галицко-Волынской летописи в том, что о событиях монгольского вторжения на Северо-Восточную Русь она, мягко говоря, сообщает не совсем точно. К тому же южнорусские летописцы были настроены явно негативно по отношению к князьям Северо-Восточной Руси. По этому поводу высказался английский историк Джон Феннел: «С идеологической точки зрения эта летопись представляет интерес лишь постольку, поскольку явно пытается очернить князей Суздальской земли, по отношению к которым летописец-южанин вряд ли мог питать какие-либо добрые чувства»[3].
Поэтому к тем сведениям, которые сообщает Ипатьевский летописный свод, надо относиться очень осторожно. Очень часто они путаны, противоречивы и идут вразрез с общеизвестными фактами, которые подтверждаются другими летописями. И история с «Киром Михайловичем» тому наглядный пример.
Имя Кир на Руси очень редкое, экзотическое и практически эксклюзивное. Если бы с таким чудным именем в Рязани появился ещё какой-либо князь, то это явление обязательно было бы отмечено летописцами, поскольку Рязанская земля это не держава Ахеменидов, где подобное имя не редкость. Но Кир II в Рязани так и не объявился. Поэтому сообщение Галицко-Волынской
Библиотека литературы Древней Руси. СПб.: Наука, 1997. Т. 5.