Призрак Оперы. Гастон Леру
в снегу, она перекрестилась и начала молиться. В этот момент пробило полночь. Двенадцатый удар еще звучал в моих ушах, когда внезапно я увидел, что девушка поднимает голову; взгляд ее устремился к небесному своду, а руки простерлись к ночному светилу; мне показалось, ее охватил исступленный восторг, и я все еще спрашивал себя, в чем причина этого внезапного восторга, когда сам поднял голову, растерянно оглядываясь по сторонам и всем своим существом устремляясь к Невидимому, тому Невидимому, кто исполнял для нас музыку. И какую музыку! Мы ее уже знали! Кристина и я не раз слышали ее в детстве. Но никогда на скрипке папаши Дое она не звучала с такой божественной силой. Самое лучшее, что я мог сделать в такую минуту, – это вспомнить все сказанное недавно Кристиной об Ангеле музыки. Я не знал, что и думать о незабываемых звуках: если они не спускались с неба, то неизвестно, откуда брались на земле. Там не было ни инструмента, ни руки, которая водила бы смычком. О, я прекрасно помнил восхитительную мелодию – «Воскрешение Лазаря». Папаша Дое исполнял это для нас в минуты печали и веры. Если бы Ангел Кристины действительно существовал, он не смог бы лучше сыграть той ночью на скрипке покойного деревенского скрипача. Мольба, обращенная к Иисусу, отрывала нас от земли, и, честное слово, я почти ожидал увидеть, как поднимается могильная плита отца Кристины. Мне пришла мысль, что Дое был похоронен вместе со своей скрипкой, и, по правде говоря, я не знаю, до чего дошло в эту зловещую и лучезарную минуту в глуши маленького провинциального кладбища, рядом с черепами, улыбавшимися нам своими неподвижно застывшими челюстями, нет, я в самом деле не знаю, до чего дошло мое воображение и на чем остановилось.
Но вот музыка смолкла, и я пришел в себя. Мне показалось, будто я услышал шум со стороны скопища черепов и костей.
Вопрос. Ах, вот как… Вы слышали шум со стороны скопища черепов и костей?
Ответ. Да, мне почудилось, что черепа усмехаются, и я невольно вздрогнул.
Вопрос. А вы не подумали, что за костями как раз и мог прятаться тот самый божественный музыкант, который так очаровал вас?
Ответ. Еще бы, конечно, подумал и уже не мог думать ни о чем другом, господин комиссар, я даже не последовал за мадемуазель Дое, которая поднялась и спокойно направилась к воротам кладбища. Она была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила меня, в этом нет ничего удивительного. Я замер, не спуская глаз с костей, решив до конца разобраться в этой невероятной истории и найти разгадку.
Вопрос. Что же все-таки случилось, если наутро вас нашли полумертвым, распростертым на ступенях главного алтаря?
Ответ. О, все произошло очень быстро… К моим ногам скатился череп, потом второй, и еще один… Можно было подумать, что я стал мишенью этой зловещей игры в шары. Мне пришло в голову, что какое-то неосторожное движение нарушило порядок в нагромождении костей, за которыми прятался наш музыкант. Такое предположение показалось мне