Ни слова о драконах. Ульяна Бисерова
Сашка торопливо достала кошелек и протянула несколько смятых бумажек.
– Да я… – отшатнулся дядя Петя. – Ты не думай! Я ведь не за деньгами пришел! Хотел через Николь передать, да охламон этот не пустил. Это для мамы твоей… Год целый хранил, все случая ждал. И вот тут на днях Ваську-коверного встретил – а он говорит, ты в цирке чуть ли не каждый день бываешь, Николька тебя воздушному мастерству учит…
Он вытащил из кармана грязный платок и осторожно развернул его. Там лежало старинное кольцо с большим камнем, темно-зеленым, как бутылочное стекло. Мамино кольцо.
– Откуда оно у вас?
– То самое, да? Я не мог ошибиться… Как увидел его у Любки Хамовой, сразу узнал.
Сашка вздрогнула – что-то в звучании этого имени вызвало неясную тревогу.
– Сколько мы вам должны, дядя Петя?
Но он лишь досадливо махнул рукой.
– Это ведь талисман. Уж я-то помню, как она берегла его. Верила, что удачу приносит, беду отводит. Нам, цирковым, без оберега никак… Я ведь тогда, как узнал, что она разбилась, чуть не рехнулся с горя. А потом гляжу: кольцо-то ейное, охранное – у старой ведьмы! Вот и не верь после этого в приметы.
Сашка с бешено колотящимся сердцем взяла кольцо. Кольцо, которое стало платой за жизнь мамы. И которое она, Сашка, считала пропавшим навсегда. Или все это только полузабытый сон?
– Так ты передай ей, – крикнул ей вслед дядя Петя. – Только не говори, что от меня, а то не возьмет. Просто скажи: нашла случайно в гримерке…
Сашка бежала домой, не чуя ног. «Неужели все было взаправду? – стучало в ее голове. – И Гриндольф, и Грей, и лабиринт?». И предательство. Сердце ее камнем ухнуло вниз. Возможно, именно поэтому она так легко примирилась с медицинской теорией Антона Павловича: все это фантазии, и никакого путешествия между мирами не было и быть не могло. Потому что тогда не было и предательства.
В узком проулке Сашка остановилась, чтобы отдышаться. Если кольцо разыскало ее – значит, еще не все потеряно? Значит, еще есть шанс все исправить, искупить трусливое бегство?
А что если прямо сейчас? Раскрыла ладонь: зеленоватый камень в рассеянном свете питерского солнца казался грошовой стекляшкой. «Ну же, давай!» – мысленно взмолилась Сашка. Она закрыла глаза, пытаясь представить, что оказалась в Гриндольфе, прямо посреди Заповедного леса. Слышны птичьи трели, и пахнет прелой листвой и можжевельником, где-то вдалеке звенит быстрый ручей, и легкий ветерок доносит дым костра…
– Если бы у меня была машина времени, я бы хлеб привозил в блокадный Ленинград. Здесь скупал бы, а там раздавал, – раздался совсем рядом звонкий мальчишеский голос.
– Ну, и че, всех все равно не накормишь!
– Ну окей, а ты бы что сделал?
Сашка открыла глаза: она все так же стояла посреди тихого переулка в двух кварталах от дома. Ее обогнали пацаны лет восьми со школьными рюкзаками за спиной.
– А я бы… Я бы Гитлера убил! Без него война бы сразу кончилась.
– Ага, да