Новая жизнь. Вторая часть. Анна Май
раза больше – шесть фунтов в час. А Магда, тупица, наверно, до сих пор в этом отеле горбатиться и спит в вонючем затхлом подвале. Я там задыхалась, не знаю, почему – все время воздуха не хватало. Вообще быть горничной – это ужасная работа, Анна, ни за что не ходи! Через два месяца станешь инвалидом.
– Почему?
– Когда двадцать кроватей перестелишь, узнаешь! Потом я соскучилась по маме и вернулась домой. Но ради денег приехала сюда во второй раз и устроилась работать на картонной фабрике, потом перешла на йогуртовую. Там платили 4—5 фунтов в час. Но через пару месяцев я оттуда ушла. Там было очень скучно – это такая промышленная зона под Лондоном, кроме нескольких фабрик, ничего нет. Еще мне там не нравилось, потому что со мной работало очень много рабочих из Литвы. И эти литовские мужики такие злые! Они от других приезжих из разных стран отличались тем, что всех презирали и ненавидели. С ними было очень тяжело. И еще я начала сильно полнеть на этих йогуртах, потому что их можно было брать сколько хочешь. Сначала думаешь: как здорово, все вкусно, а потом смотришь – у тебя 10 лишних килограмм!
– Скажи, а как ты смогла продержаться целых два года нелегально? Латвия ведь только-только стала членом ЕЭС.
– Мне помог совет одной подружки: когда у тебя будут спрашивать Иншуранс намба, придумай любое число от балды. Все равно эти цифрочки никто проверять не станет! – Инга весело смеется.
– Но я все равно знаешь, как всегда тряслась! – Инга испуганно обнимает себя руками. – Уф, сейчас это все для меня позади.
– А сейчас ты где-то работаешь?
– Еще недавно да, в очень хорошем кафе, там вместе со мной такой приятный мальчик работал из Бразилии, гей – мы так веселились! Платили 6 фунтов в час и чаевых давали много. Но я все-таки хочу сейчас вернуться домой.
– А что так?
– Да ну, надоело все. Я мать давно не видела, брата. Просто домой хочется! Еще видишь – я простыла, – Инга шмыгает носом, потом плюет на приличия и высмаркивается прямо при мне. Я сочувственно улыбаюсь. Я бы так не смогла – сморкаться при ком-то, но Роберто тоже делал это при мне. Может, надо быть проще? Меня например, оказывается, не шокирует, когда при мне сморкаются другие люди. Может, я бы их в такой ситуации не шокировала тоже? Да, но Роберто потерял ко мне всякий интерес именно после того, как увидел меня на унитазе. Из-за такой ерунды… А если бы я всерьез заболела?
– Мой бойфренд был явно рад от меня избавиться, особенно когда я получила простуду, – усмехается Инга. – Спросил, когда я вернусь. Я говорю: «Может, никогда». Я правда не знаю – может, больше в Лондон не вернусь. Кажется, он не поверил, решил, что шучу. Цену себе набиваю! Думает, он мне позвонит, и я в любой момент опять к нему приеду, как ни в чем ни бывало. Как раньше! Ему 28 лет, но он глупый, – Инга смеется.
– На самом деле, я тоже была рада с ним расстаться. Мне с ним скучно. Только в постели хорошо, но тоже надоело. Это было так, just for fun!* 1–
(*