Рожденная быть свободной. Оксана Лаврентьева
начинают воспринимать по-другому и музыку, совсем не так как люди. Кроме того они обладают шикарным голосом, и ещё вы очень артистичны. Также лесные девы способны слышать музыку природы: мелодию леса, ветра и даже земли!
– А нельзя ли про крылья поподробнее?
– Любая вила превращается в истинную лесную деву лишь после того, как становится Женщиной. Любовь и всё такое… Только после этого у неё появляются крылья, и она становится по-настоящему свободной. К сожалению, вы неспособны сохранять привязанность к одному мужчине. Вам подавай новизну и м-м… разнообразие в отношениях.
– Можешь даже не продолжать насчёт этого. Со мной рядом жило несколько вил, и я прекрасно знаю, что они из себя представляют, – с досадой заметила Жанна.
– Но бывают и исключения. Я знаю только, что виллу нельзя удержать силой. Некоторые мужчины из страха потерять свою необычную спутницу выкрадывали у неё крылья. И тем самым вынуждали вилу оставаться рядом с ним. Но это ни к чему хорошему не приводило. Вилы не прощали такого самовольства. В конце концов дева всё же возвращала свои крылья и навсегда оставляла возлюбленного, несмотря на их брак и даже совместных детей.
Жанна замерла. В памяти сразу же всплыли скандалы между родителями. По обрывочным воспоминаниям она поняла, что в их семье произошло именно то, о чём ей только что рассказал этот зелёный воображала.
Отец настолько любил её мать, что украл у неё крылья. А она ему этого не простила…
Глава 4
С того дня, как она стала слышать растения, жизнь её круто изменилась. Причём, как и рассказывал Аспарагус, в ней начали просыпаться и другие способности вилы. Окружающий её мир не только заговорил, но и запел на все голоса!
Мелодия ветра завораживала своей нежностью, земля пела объёмным многоголосьем, солнечные свет звенел наподобие волшебной арфы, которую хотелось слушать до бесконечности. Чего не скажешь о растениях. Но и к ним Жанна постепенно привыкала, стараясь игнорировать их болтовню. И у неё это неплохо получалось.
А на работе тем временем обстановка накалялась до предела. Шеф свирепствовал, но руки больше не распускал, во всяком случае, пока. Но её теперь больше волновал не он, а тот принципиальный программист, в кабинете которого она занималась «стриптизом».
Жанна и сама не понимала, почему постоянно думала о нём. Что это, уязвлённое самолюбие или же что-то ещё?
Володя выглядел гораздо старше её. И он не был писаным красавцем. Но от него исходила та пресловутая брутальность, которая заставляла её сердце биться чаще. Даже шрам у него на щеке казался ей чертовски привлекательным. И сильная хромота его совсем не портила, а наоборот, добавляла ему импозантности. А трость, с которой он никогда не расставался, привлекала своим изяществом и красотой.
При любой возможности Жанна не сводила с него глаз. Любовалась, как он отбрасывал со лба своей пятернёй чёрные с чуть заметной сединой волосы. Как устало дотрагивался до своих выразительных тёмно-карих глаз… С каждым днём новый программист