Покушение. Александр Беляев
был полковник, герр оберштумбаннфюрер. С шестнадцатого года служил в штабе генерала Корнилова. После неудавшейся попытки установить в Петрограде власть военной диктатуры вынужден был уехать в Ригу.
– Это было?.. – запамятовал Грейфе.
– Тридцать первого августа семнадцатого года, герр оберштурмбаннфюрер.
– А потом?
– В 1919 отец служил у генерала Бермондт-Авалова. Вместе с генералом фон дер Гольцом они вырвали Ригу у красных. А когда под давлением англо-франкского союза германским войскам пришлось уйти из Риги и продажное латышское правительство заключило в двадцатом году мирный договор с Советами, отец делал все, чтобы красная зараза не проникала в Прибалтику, герр оберштурмбаннфюрер.
– Фон дер Гольц много сделал для Германии, – удовлетворенно заметил Грейфе.
– Мой отец тоже – для Белого движения, герр оберштурмбаннфюрер. За что и был репрессирован большевиками.
Эгерт заглянул в характеристику. Фамилия у кандидата была немецкая – Дреер. Звали его Паулем, хотя рядом с этим именем, правда, в скобках, стояло и другое – Павел. Отчество – Людвигович.
Дрееру задавал вопросы не только Грейфе, но и Скорцени. Штурмбаннфюрер в их разговор включился не сразу. Он вначале внимательно, и было похоже, что даже с любопытством, долго разглядывал Дреера. При этом на губах у маститого террориста блуждала все время какая-то непонятная то ли лукавая, то ли снисходительная ухмылка. Эгерт так и не понял, чем она была вызвана. Но он запомнил, что она была.
В конце беседы Грейфе сказал:
– Мне было интересно с вами познакомиться, господин Дреер. Для вас забронирован номер в гостинице «Унтер-ден-Линден». Номер оплачен. Трехразовое питание в ресторане гостиницы тоже. Поезжайте туда. Отдыхайте. Напротив есть кинотеатр. Развлекайтесь. Но пусть дежурный всегда знает, где вы. Сейчас Эгерт даст вам адрес гостиницы, свой телефон и немного денег на карманные расходы. Через несколько дней он сообщит вам, когда вы нам понадобитесь снова.
Дреер поблагодарил Грейфе за заботу и пообещал из номера, кроме как на завтрак, обед и ужин, никуда не выходить.
– Я буду отсыпаться, герр оберштурмбаннфюрер. Буду считать, что мне дали первый отпуск за все время с тех пор, как большевики пришли в Латвию.
Грейфе это понравилось, и он даже хлопнул Дреера по плечу. После этого Эгерт повел его по коридорам к выходу, предварительно снабдив всем, что пообещал ему Грейфе.
Третий кандидат немецкого языка не знал. И беседа задержалась до возвращения Эгерта. Поскольку в предыдущей беседе Эгерт участия не принимал, так как собеседники отлично обходились и без него, он от нечего делать досконально разглядел этого третьего. И надо сказать, что тот сразу чем-то привлек его внимание. Потом, чуть позднее, когда кандидат разговорился, Эгерт даже уточнил для себя, чем он отличался от своих предшественников. В нем проглядывала этакая прямо-таки змеиная изворотливость. Он, бесспорно, как Фильчаков и как все другие,