Принимая во внимание. Станислав Рем
на выставку живописи и мне начинают читать лекцию. И никто не спрашивает, интересно мне слушать или нет. А, может, я пришёл просто посмотреть на всё своими глазами. Именно своими, а не чужими. Так и тут. Я бы, может, и дальше бы любовался городом, но Егор Иванович так достал меня своими речами и постоянным дёрганьем за рукав, что я плюнул на всё и отвернулся в противоположную сторону.
На китайский берег смотреть было неинтересно. Сплошной лес, с редкими строениями – лачугами. Такое ощущение, будто там все перессорились и построили свои дома подальше от соседей.
Вскоре, с правого борта, мимо нашего катера проплыла лодка с китайским рыбаком. Старая лодчонка покачивалась на волнах, с трудом выдерживая вес маленького китайца, который, завидев нас, тут же принялся размахивать свободной рукой и выкрикивать на своём языке:
– Русский, уходи домой! Это мой дом! – перевёл я.
– Ого! – удивился Левашов. – Ты что, по-ихнему шпрейхаешь?
– Есть немного.
Я в тот момент остался собой недоволен. Нужно было промолчать, а нет ведь, выпендрился.
– И с каких это пор в Алма-Атинском училище погранвойск начали преподавать китайский? – Левашов смотрел на меня с недоумением.
– А кто вам сказал, что я закончил погранучилище? – Теперь пришла моя очередь для удивления.
Капитан пожал плечами:
– Так к нам только оттуда и шлют вашего брата.
– Выходит, я исключение.
Левашов прищурился. Весело. С любопытством. Мол, давай, выкладывай, откуда к нам залетел. Я и выложил. У бедного глаза на лоб полезли:
– А какого ляда тут делаешь?
– По комсомольской путёвке.
А что мне ещё оставалось сказать? Что решил пойти стопами отца? Который был против моего решения? Банально бы как-то это прозвучало. Неестественно. Как враньё.
Не забуду, в десятом классе у нас зашёл разговор в спортивной раздевалке по поводу того, кто в будущем вступит в партию. С чего этот разговор разгорелся, не помню. Кажется, начинали обсуждать новый фильм про войну. Вот и зацепилось. Игорь Носенко, наш комсорг, тогда заявил, что точно вступит. А ему пацаны взяли и брякнули: мол, а как же иначе? Ты ведь хочешь быть большим начальником, как папаша. Тебе туда самая прямая дорога… А потом ждали, что тот бросится с кулаками. Ждали, чтобы под причину морду комсоргу в кровь разбить. А Игорёха молчал. Губы дрожали. На глазах слёзы. Но молчал. Долго молчал. А потом развернулся и ушёл. После мы узнали, что батя его, коммунист, в больницу попал, с инсультом. И больше на ноги не встал. Дураки, так и не извинились. После выпускного Игорь исчез из моей жизни. Как и все остальные. К чему это я?.. Ах, да. Вспомнил. Идти стопами отца. А ведь действительно я пошёл по его стопам. Правда, папка этого не хотел, всё рассчитывал, что с ним останусь.
Не помню почему, но я снова посмотрел на удаляющуюся лодку.
– А хорошо здесь рыба ловится?
Левашов пожал плечами:
– Где как. Только в сампане[5] не рыбак. –
Сампан – лодка.