Романовы на фронтах Первой мировой. Илья Ковалев
неприятельская батарея (очевидно, 4 орудия) с открытой позиции на холме открыла по эскадрону огонь.
Штаб-ротмистр Волков скомандовал: «Эскадрон за мной, врозь!» Эскадрон прошёл прямо вдоль посёлка по топкому лугу. Взводы рассыпались по топи, стремясь к заманчивым холмикам, казавшимся и только казавшимся сухими. Часть взводов свернула за ротмистром Раевским по просёлочной дороге в посёлок, а остальные продолжали идти в северо-западном направлении под огнём батареи.
Снаряды, попадая в болото, рвались плохо. Появились всё-таки раненые. Эскадрон под непрестанным обстрелом артиллерии и звуки шлепающих в болото снарядов ещё продвигается вперёд, идти можно только шагом: болото по брюхо коням. Гусары часто получают души от недолётов и перелётов снарядов, зарывающихся в болото. Лошади и люди после большого перехода и бессонной ночи ослабли, ослабли и подпруги, и многие сёдла переворачиваются под брюхо коней. Шинели промокли, затрудняют движение спешенным гусарам, потерявшим лошадей, завязших и затянутых болотом.
Стакан снаряда попадает в круп (оторван левый круп) кобылы Аллы штаб-ротмистра Волкова. Оба падают. Кобыла медленно затягивается болотом… К штаб-ротмистру Волкову добирается его вестовой гусар Ковалёв, берёт его к себе на коня, и вдвоём на одном коне они продолжают бороться с топью. Лошади ротмистра Раевского и поручика Тиран убиты также целыми, неразорвавшимися снарядами.
Подходя к осушительным каналам, кони, бредущие по брюхо в вязком болоте, не могут перескочить с шагу и с места широкие канавы, обрываются, падают на топкое вязкое дно и не в силах подняться остаются лежать, постепенно затягиваются топью и исчезают… Обесконенные гусары ползут по болоту, некоторых больше не видно на поверхности… Батарея продолжает обсыпать снарядами луг и посёлок, но потери от огня незначительны: снаряды зарываются в топи. Шрапнельной пулей ранен в спину гусар Макаров, которому штаб-ротмистр Волков делает перевязку, предварительно вылив в рану флакончик йоду.
Часть гусар вместе с корнетом Кисловским стала выбираться за деревню на сухие, как казалось, места, но там они ещё более завязали. Конь Добрый Кисловского ловко шёл по болоту и выбирался сравнительно легко, но, ошеломлённый непрестанными перелётами и недолётами снарядов у самых почти ног, запнулся; корнет Кисловский с седлом сполз ему случайно под брюхо и, не будучи в состоянии выправить седло, так как сам увяз в болоте, повёл его в поводу, ища твёрдой почвы, но её не оказалось; кусты, к которым он пробирался, скрывали ещё большую топь. Впереди оказалась канава, переходя которую, корнет Кисловский завяз по пояс. Пришлось бросить коня и выбираться самому, что и удалось не без большого труда. Конь, сделав несколько усилий, погряз по горло…
Рядом с корнетом Кисловским ранен гусар Марьин, – снаряд попал в лошадь, а осколок в ляжку гусара. Кисловский помог ему выбраться на сухое место, но так как перевязочных средств не было (они остались на седле с затонувшим конём), то Кисловский